Летит себе аэроплан - страница 13

— Захария, — говорит мама, — может, ради нового года, ради Рош-Ашана, ты дашь ребенку немного денег?

Отец кидается к самовару, наливает себе полный стакан чая и выпивает его без сахара.

— Ну что ж, — говорит он, — по мне, так отправляйся. Только вот что я тебе скажу: денег у меня нет. — Он вскакивает, выбегает в соседнюю комнату, возится там, что-то отпирая, потом, вбежав назад, кричит: — Бери, грабь, души за горло! — и бросает деньги под стол.

Со слезами радости Марк лезет под стол подбирать деньги.

— Не обижайся на отца, — наклонившись, шепчет мама, — просто у него така манера — кидать деньги на пол.

— Двадцать семь рублей, — сказал отец, — сам видишь, это все, что я наскреб. Посылать тебе я не смогу, на это не рассчитывай.

— Вейз мир, дитя мое, — заплакала мама, — подумай хорошо о предстоящих тебе голодных днях на чужбине среди незнакомых сытых людей. Одинокий подросток, ты будешь мечтать о еде, о жилье.

— Не причитай, — сказал отец. Дав деньги, он успокоился и как бы внутренне одобрил решение Марка. — Он уже не подросток. В его возрасте я давно работал. Если ты, сын, решил ехать, то деньги — это еще не все. Ты ведь еврей, а царь установил дл евреев черту оседлости.

— Вейз мир, что же делать? — вздыхает мама.

— Я поговорю со своим хозяином. У него есть знакомый купец, и, может быть, удастся раздобыть у этого купца временный документ, согласно которому Марк должен якобы доставить ему товар из Петербурга.

— Я тебе буду очень благодарен, папочка, — обрадованно сказал Марк. — Даст Бог, мне удастся вдохнуть в картины мое дыхание, дыхание молитвы и страдания. Как бы там ни было, я отправляюсь навстречу новой жизни.

— В добрый час, дитя мое. — Мама вытерла глаза платком.

По заснеженной дороге на подводе, груженной товаром, ехали Марк и Аминодав. Зуся правил лошадью.

— Сколько денег тебе дал отец на поездку? — спросил Аминодав.

— Двадцать семь рублей, — сказал Марк.

— Сколько? Двадцать семь?

— А что? Я очень доволен. Я думал, он даст рублей пятнадцать.

— И с такими деньгами ты собираешься в Петербург?

— А сколько надо?

— Сколько надо! — саркастически засмеялся Аминодав. — Пять тысяч.

— Аминодав, перестань понтовать, — сказал Зуся, — пять тысяч имеет Ротшильд. Если б у Марка было пять тысяч, он был бы себе банкиром и ему не надо было бы думать, как разными художествами зарабатывать на кусок хлеба.

— Ну хорошо, — сказал Аминодав, — допустим, пять тысяч — я немного преувеличил, но семьдесят, восемьдесят рублей на первое время необходимо. — Он вытащил из потертого портфеля маленькие бухгалтерские счеты и начал стучать костяшками. — Десять рублей сразу кладем на жилье.

— Десять рублей? — удивился Марк. — Два рубля — больше дать не могу.

— Два рубля — это чулан, — сказал Аминодав. — Какое ты будешь иметь реноме в чулане? Кто тебе откроет кредит?

— Аминодав, — сказал Зуся, — Марк художник, а не коммерсант, зачем ему это, как ты говоришь, геноме?

— Реноме, — поправил Аминодав, — нужно каждому. Один умный человек, с которым я познакомился в Витебске на фондовой бирже и к которому мы сейчас едем на ярмарку в Краков, господин Симич, мне говорил: господин Шустер, нет на свете лучшего предмета, чем денежная бумажка. Но реноме дороже денег. Реноме — это значит честно зарабатывать свои хорошие деньги. Без всякого взяточничества. Без всякого, как говорят немцы, хапен зи гевезен.

— А может, у меня талант, — сказал Шагал, — и я тоже смогу честно зарабатывать свои деньги.

— Да, талант — это твой капитал, — сказал Аминодав, — но талант нужно сразу же хорошо вложить. Если ты его вложишь в чулан, какой процент он тебе будет приносить? И, кроме жилья, в Петербурге нужен хотя бы один приличный костюм для представительства. Это еще пять рублей. — Аминодав щелкнул на счетах. — А питание при нынешней дороговизне? В Петербурге вокруг соблазны, захочется иногда выкурить я не говорю сигару, но приличных папирос. Захочется сдобного хлеба к чаю, черт знает чего еще. И наконец — женский пол. Конечно, дешевле всего заниматься онанизмом. Что ты краснеешь, Зуся, я не про тебя говорю. Это естественная потребность, данна от Бога. Я имею в виду любовь к женскому полу. Возьмем минимальные затраты — рубль в неделю на проститутку. — Он щелкнул костяшками счетов. — Проститутки всегда выгодней какого-нибудь амурчика с горничной или белошвейкой: не надо тратиться на букеты, на конфеты и так далее… Нет, даже при минимальных затратах меньше чем с семьюдесятью рублями ехать в Петербург нельзя.