Летние истории - страница 21
За распахнувшейся дверью обнаружился карамельной расцветки халат. Слепя бордовыми цветами на лазоревом фоне, он бессильно пытался прятать под складками обильное тело.
— Ромочка, заходи, — сказала Галина Петровна, приоткрывая щелку между собой и косяком, — ты еще не обедал?
Ромочка, сглотнув слюну, отказался — он обедал у них только вчера. Наскоро поздоровавшись со Стасом, Страдзинский попросился в душ неоспоримое преимущество обогащения этой семьи.
После душа, чая и жалоб на Стасино разгильдяйство Страдзинский, соблазнив наследника дармовым пивом и роскошью интеллектуального общения, отправился с ним в "Поплавок" — единственный здешний бар, где еда не извлекалась из микровэя с обязательным приложением желудочных расстройств.
В серой безнадежности неба появились голубые проруби. Обсудив прогнозы, приметы и вообще особенности здешнего климата, они решили, что пляж станет доступен на днях.
В уютном окружении тяжелой мебели и вычурных ламп, Страдзинский, с аппетитом хлебая солянку, старался не допустить сползания разговора в область искусств.
Стас отчего-то чрезвычайно любил излагать ему свои каннибальские суждения о живописи.
— Кстати, Стас, а кто вчера Анечку провожал?
— Я, — Стасик, отведя глаза, приступил к заинтересованному изучению стены, кажется, даже покраснев.
В паузах, оставляемых скверной отечественной эстрадой, было слышно, как шуршит песком набегающая волна.
От неловкой паузы их спас подсевший бомондный красавец. Рома, не зная, что сказать, опустил взгляд на цветастый спортивный костюм Павлика.
— Симпатичный костюм, — ткнул он пальцем.
— Да: стаёрье. Я иногда его надеваю для тенниса.
— Так ты с тенниса!? Кто там из наших?
— Боря подошел.
— И как сыграли? — злорадно поинтересовался Стас.
— Никак, он пришел, а я что-то проголодался: — не отрываясь от меню, буркнул Павлик.
"Ну да, такой он дурак с Борькой играть", — улыбнулся Страдзинский, заметив явное разочарование Стаса.
— Это съедобно? — брезгливо ткнул Павел в поджарку. Отсутствие в меню устриц явно его уязвило.
— Вполне, — выплюнул Стас, поднимаясь, — подходите в бильярдную.
Молча уплетая мясо по-милански, Рома посматривал на Павлика, с высокомерной презрительностью ковыряющего поджарку. Каждый кусочек он, кривясь лицом, тщательно и всесторонне осматривал, клал в рот и медленно пережевывал, подозрительно вслушиваясь в ощущения.
"А ведь он несчастный, в сущности, человек, — подумал Страдзинский, Вечно кислая рожа, вечно он фыркает, презрительно щурится и недовольно кривится. Я ведь ни разу не видел его не то что счастливым, но даже довольным!.. Как он живет?.. Всегда изображать, что все вокруг тускло, мелко, пошло, совсем не так, как в его другой, несуществующей, жизни, да еще и жить с этой: "
— Hi! — подошел к столу потный, с огромными мускулами, вываливающимися из майки, Боря. Шумно опустив свои без малого девяносто в кресло, он зычно гаркнул сока, и только тут обнаружился источник хихиканья.
— Борька! — упала рядом с Павликом Ляля, попутно проводя по его руке, отчего тот недовольно отодвинулся, — Борька! Я с тобой больше не играю! 6:0 6:1! Мог бы и поддался девушке!
Боря потянулся, хрустнув чем-то в глубине мышечных наростов, и буркнул: "я и поддался".
Ляля захрюкала и тут же начала глупейшую историю, сводившуюся к утверждению ее знакомства с очень известными людьми, именуемыми фамильярно и ведущими себя почти заискивающе:
-:и тут забегает к нам Сашка, а Пашка:
Неглупый Павел, злившийся до того молча, обнаружив повод, вскипел:
— Я тысячу раз просил не называть меня Пашкой! Пашки на рынке!
Разразилась безобразнейшая семейная сцена, невыносимая, как и всегда, для посторонних.
— Ну ладно, ребятки, вы тут ссорьтесь, а мы пойдем, в билик сгоняем, не стерпел Рома, — Аллочка, сколько там с нас?
Выйдя из кафе, Боря улыбнулся:
— Как говаривал один мой знакомый: "Я был в Каннах и писал с Антониони в соседние писсуары, а потом мы вышли из сортира, и он остался Антониони, а я остался собой", — потом задумался и добавил: ну, это, конечно, если б она говорила хотя бы на четверть правду.
— Как раз на четверть, думаю, так и было.