Летят сквозь годы - страница 33

Каждую ночь, с вечерней зорьки и до утренней, девушки неизменно появлялись над позициями противника и наносили ему ощутимые удары, изматывали его, сбрасывая бомбы через каждые две-три минуты.

С аэродрома, ограниченного арыками и деревьями, взлетать с бомбами было опасно, почти невозможно — не хватало места для разбега. Поэтому работали с аэродрома-подскока. Каждый вечер самолеты переправлялись на какую-нибудь большую площадку — поле. Туда же выезжали техники, вооруженцы. Батальон аэродромного обслуживания вывозил все необходимое: бомбы, бензин, масло, ужин. Иногда даже два ужина.

Нашли удобное поле у подножия Терского хребта, неподалеку от реки Терек, по которой проходила линия фронта. На поле были копны сена. Несколько копен убрали, очистив таким образом полосу для взлета.

Боевой задачей являлось: бомбить вражеские эшелоны на подходе к Моздоку, мешать противнику подтягивать резервы.

Первой вылетела эскадрилья под командованием Серафимы Амосовой. Еще издали в районе железной дороги Амосова заметила дымок. Штурман в ярком свете САБа разглядела движущийся поезд. На него была сброшена серия бомб. Состав разметало. Лишь паровоз с двумя вагонами продолжал мчаться к Моздоку.

Эх, стукнуть бы по паровозу! Да больше не было бомб. Командир эскадрильи повернула на аэродром. И она, и штурман видели, как вспыхивали САБы, рвались бомбы, сброшенные другими экипажами.

— Наши девчонки добьют эшелон, обязательно добьют, — сказала Амосова.

И вдруг забеспокоилась: густой, вязкий туман наползал со стороны Терека.

— Скоро закроет аэродром! Смотри, смотри, штурман! Успеют ли наши сесть до тумана?

— Я вижу. Но как помочь? На аэродроме еще и не знает никто, какая грозит опасность.

Приземлившись, Амосова сразу же побежала доложить командиру полка обстановку.

Самолет за самолетом возвращались с задания. Туман быстро распространялся. Все самолеты успели благополучно сесть. Не вернулся лишь экипаж Макаровой — Белик. Их ждали с минуты на минуту.

Аэродром окутал густой туман, настолько густой, что на расстоянии двух метров невозможно было ничего различить. Люди, находясь рядом, лишь по голосам узнавали друг друга. И вдруг прямо над головами раздался гул мотора. Это прилетела Макарова.

Таня кружила над аэродромом — чувствовалось, что она пробовала зайти на посадку. Зажгли прожектор. Таня сумела точно посадить самолет на узенькую площадку у самого прожектора.

После посадки подруги окружили Таню и Веру, обнимали, поздравляли с благополучным приземлением. Таня улыбалась и рассказывала:

— С воздуха прекрасно видно расположение аэродрома. Туман же всего десять — пятнадцать метров толщиной. Издалека вижу: все самолеты зарулили под копны, место для посадки свободно. А как зайду на посадку, окунаюсь, будто в молоко, и ничего не вижу. Консолей плоскостей даже не видно. Когда взлетела красная ракета, мне показалось: она подожгла туман. Перед глазами — красная пелена. И свет прожектора расплывается.

— Таня, а почему ты не пошла на основной аэродром, в Асиновку? — спросила Нина Распопова. — Там же есть старт.

— А почему ты не пошла в Асиновку? Я пошла бы в Асиновку… а через полчаса аэродром открылся, и вы бы все летали, а я там прохлаждалась. Так, по-твоему?

— Это ты в рубашке родилась, как говорят старики. Могло бы кончиться худо. Ведь все самолеты сели, когда туман только начинал закрывать аэродром. А ты садилась в самый кисель. Слепая посадка на наших самолетах пока еще не практикуется, — говорила Нина. — Поэтому считай, что ты сегодня второй раз родилась.

— Пусть так! Только родилась я, наверное, седой, А ну, девочки, посмотрите — нет у меня седины?

Таня наклонила голову, сняла шлем. И вдруг смутилась, опять надела его. Нельзя было сейчас и заикаться о том, что она, кружа в воздухе, с отчаянием вспоминала о трагической гибели Ани Малаховой. Она ничего не могла поделать с собой… Когда загоралась красная ракета в толще тумана, она с непостижимой отчетливостью представляла, как мигал в черной ночи бортовой огонек Аниного самолета… Вспыхнет красная точка. Погаснет. Вспыхнет. Погаснет. Словно Аня, падая, призывала на помощь, выстукивала: «SOS», «SOS», «SOS». Какая нелепость!.. Аня готовилась бить врага… Почему же она не справилась в ту страшную ночь? Это было давно, когда они учились, только готовились на фронт, были неопытны… Сейчас боевой опыт говорил Тане: «Нельзя о таком вспоминать, если надо приземляться, а посадочной полосы в тумане не видно».