Летят сквозь годы - страница 53

Думать о том, что она, именно она, командир эскадрильи Макарова, послала штурмана Каширину, как и других штурманов и летчиков, навстречу смерти — и теперь их нет… нет… нет, думать об этом было невыносимо.

Таня рыдала при всех. Когда спали — не позволяла рыданиями беспокоить отдыхавших. Даже Вера отчаялась утешить друга.

Командир и комиссар разговаривали с Таней, как с дочерью. Бершанская так и сказала, гладя ее по лбу, по щеке непривычной к этому жесту рукой летчика:

— Девочка моя, да разве ты виновата?! Ты делала то, что велел долг. Трудный долг и обязанность командира. Но пойми: не горечь потерь должна жить в сердце бойца… летчика-гвардейца…

— Макарова… Танюша, опомнись: нельзя себя так расслаблять, — говорила Рачкевич. — Идет война. Каждый день, каждый час гибнут наши родные советские люди. Погибли подруги… Да, тяжко. Но если боль и горечь утраты нас сломят, разве мы сможем победить врага? Нет, собственное горе и горе всенародное должно нас только закалить, переплавить нашу ненависть к врагу в силы на разгром врага. Ведь мы с тобой — бойцы партии коммунистов. Партия призывает нас на бой! Мобилизуй свою волю.

Татьяна Макарова была летчиком-гвардейцем и коммунистом. Тяжелое испытание не сломило ее духа. Она отдалась боевой работе, не зная устали ни днем ни ночью. Она мстила за погибших, за разрушенное счастье близких.

Вера с Таней сдружились еще больше. Впрочем, о них в полку всегда говорили: «Одна душа».

Когда-то, в самом начале боевого пути полка, если летчик и штурман возвращались на израненном самолете, чувствовали себя почти именинницами; окружающие смотрели на них, как на героинь: чем больше пробоин в самолете, тем больше, мол, проявлено храбрости. Росло летное мастерство, и в ранениях геройства уже не усматривалось: это было прискорбной повседневностью войны.

Битый враг остервенело огрызался. Кроме океана зенитного огня легким суденышкам ночников угрожали бронированные истребители. Как проявление истинного мужества и отваги, как высокий класс летного искусства воспринималось теперь умение выполнить боевое задание и выйти невредимой из этого ада.

Таня отличалась таким умением.

Она много работала и на земле, чтобы его отточить, развить. В удушающую жару сухого кубанского лета она и Вера усиленно занимались спортом. Вера была отличной пловчихой — она выросла на море. Таня предпочитала бег на короткие дистанции.

— Знаешь, — говорила она Вере, — схоже с полетом над целью: каждое движение на счету.

— Как и во всех видах спорта.

— Нет. Плавание, например, мне не нравится. Движения какие-то неорганизованные, когда плывешь.

— Это потому, что ты плавать не умеешь. Ну-ка, тренироваться!

Вера была капитаном спортивной команды и каждую свободную минуту устраивала тренировки. Где бы и как бы ни спасались от нее подопечные, обязательно разыщет, увлечет за собой. Нелегко это сделать в жару — все стремились хоть на некоторое время укрыться в тени.

На винограднике слонялись полураздетые девчата. Из-под запыленной листвы свисали тяжелые грозди продолговатых розово-желтых ягод.

— «Дамские пальчики». Девушки, не перепутайте, что в рот положить! — воскликнула Таня и начала рвать ягоды прямо губами. — Тебе говорю: не перепутай, Пискарь.

— Мудрено перепутать, — отозвалась Катя. — Посмотришь на свои пальчики и… не поверишь, что они дамские. Кожа черная, потрескавшаяся.

— Девчонки, у меня знаете какой был всегда раньше маникюр? Во! — показала Женя Жигуленко длину ногтей жестом заядлого рыболова, рассказывающего о сорвавшейся рыбе. — Я обожаю руки с наманикюренными ногтями. Только губы крашеные не люблю. Никогда не красила.

— А кто красил? Воображаю, если кто-нибудь заявился бы в аэроклуб с накрашенными губами!

— А в институт?

— У нас из молодежи, кажется, никто во всем городе не красил губы. А городок-то не маленький.

— Девочки, давайте после войны всем полком поселимся здесь, в Маевском, — мечтательно сказала Нина Распопова. — Вот винограду разведем! Выделят нам плантацию, и будем мы выращивать виноград.

— Хорошая идея, — согласилась Таня. — Давайте-ка на собрании обсудим этот перспективный план. Маму больную, привезти бы сюда, на вольный воздух.