Летят сквозь годы - страница 57

Во всяком случае, расположиться в землянках было невозможно. Девушки занялись оборудованием «спальных кабин-люкс под крылом», как не преминула заметить Таня.

Только устроились, поднялась жесточайшая песчаная буря. Облако красно-бурой пыли окутало аэродром. На расстоянии пяти шагов ничего не разглядеть. Самолеты дрожали, тряслись как в лихорадке. Пришлось их удерживать, наваливаясь на хвосты.

Ураган свирепствовал минут двадцать. Не успел угомониться ветер, как на аэродроме приземлился связной самолет. Вскоре раздалась команда на построение. Полк выстроился, замер. Бершанская зачитала указ, который доставил летчик. За участие в освобождении Таманского полуострова полку присвоено наименование Таманского.

Братцы-бочаровцы — летчики соседнего полка уже знали об этом торжественном событии. Голос командира полка заглушил мощный гул промчавшегося прямо над строем самолета. От него отделилось что-то большое, белое. Оказалось, вымпел — письмо величиной с простыню, полное сердечных слов: бочаровцы поздравляли сестричек с высокой наградой. И еще посылали огромный пакет душистого винограда.

В тот же день, так и не поспав, перелетели на запад, ближе к Керченскому проливу, расположились в станице Ахтанизовской.

Организовать тут сносный быт было невозможно. Ахтанизовская встретила роями мух и горько-соленой водой. Для питья ее опресняли. Но девушкам после урагана не терпелось помыть голову.

И некоторые вымыли. Волосы покрыл матовый налет соли, они слиплись. Прически приняли столь фантастические очертания, что никто не мог без смеха смотреть на невольных модниц. Даже уравновешенная, благоразумная Вера хохотала и издевалась над Таней.

Правда, было в Ахтанизовской то, что сразу пленило сердца всех летчиц, — большой, специально оборудованный, с открытыми подходами аэродром. От подобных аэродромов девушки уже отвыкли. Для их самолетов выделялись обычно маленькие, полевые, ограниченные со всех сторон площадки.

Расставались вскоре с этим аэродромом без боли только потому, что уступали его своим же — тяжелым скоростным самолетам. Войска всего фронта неудержимо двигались вперед, очищая родную землю от захватчиков. Несколько ночей девушки летали, добивали гитлеровцев на косах Чушка и Тузла.

Новый аэродром был расположен на самом берегу Азовского моря, у станицы Пересыпь.

Осенью начались бои за освобождение Крыма.

Ночники приступили к изучению нового района действий. На столе, на коленях разложены карты. Но девушки будто забыли о них. Все слушают рассказ подруги, штурмана Веры Белик. Ей очень трудно выразить, передать свои чувства — столько их нахлынуло!

— Ведь это мои родные края, девушки. Я выросла под Керчью, — тихо говорит она.

— Расскажи нам, Верочка, о тех местах. Это будет лучший метод изучения района, так сказать, опрос местных жителей.

— Вера, ты и о себе расскажи. О своем детстве и жизни. Ведь это нам тоже интересно, — попросила Марина Чечнева.

Обычно молчаливая, сдержанная, Вера разговорилась. Прирожденный математик, она не была красноречива, но всегда точна в описаниях. И девушки словно бы своими глазами увидели огромный, раскинувшийся на северо-восток от Керчи металлургический завод, где Верин отец, Лукьян Филиппович, работал до войны мастером. Все рабочие, в том числе и большая семья Белик, жили в поселке рядом с заводом.

— Видите? «Колонка». — Вера указала на карте точку. — Рядом — «Завод им. Войкова», а между ними наш поселок. Так и назывался: Рабочий поселок завода имени Войкова. Хороший поселок. Дома новые, с большущими окнами, все утопают в зелени. И море — Керченский залив, и пляж рядом. Сколько времени я провела на том пляже — не сосчитать. Помню, сидим, бывало, на уроке в школе. Жара. Только и думаем, как бы скорее в море окунуться. Мальчишки часто убегали с уроков, особенно с немецкого. И я убегала. А потом, когда в институт поступила, жалела об этом: плохо знаю немецкий язык.

— Не знать бы его вовек! — отмахнулась Таня.

— Подобный нигилизм тебя, Макарова, не украшает, — рассудительно заметила Чечнева.

Таня, что называется, взвилась: