Лейтенант Бертрам - страница 13

И он вновь склонился над тарелкой.

Бертраму кусок не лез в горло. Он смотрел на скучное лицо майора Шрайфогеля, своенравного командира второй эскадрильи. Звание майора он получил совсем недавно, и все надеялись, что вскоре его куда-нибудь переведут. Шрайфогель считал, в утешение себе и другим, что Йост благополучно приземлился где-нибудь на отдаленной части побережья.

Обер-лейтенант Хартенек, похожий на хищную птицу, сидел, сурово поджав губы. По нему было видно, что он не согласен со Шрайфогелем. Потому-то капитан Штайнфельд и поспешил спросить его мнения.

— Если господину капитану угодно… — В тоне Хартенека слышалась высокомерная скромность. Впрочем, ему совершенно ясно, что о вынужденной посадке не может быть и речи, иначе это уже было бы известно.

Все молчали. И за столом лейтенанта тоже стало тихо. Непривычно тихо. Слова Хартенека всех насторожили. Бертрам отодвинул тарелку и залпом выпил стакан вина.

— Но в таком случае… — Капитан Штайнфельд не закончил фразы, а Хартенек протестующе поднял руку, и брови его сердито поползли вверх.

Толстый капитан Бауридль между тем опять склонился над тарелкой. Майор Шрайфогель жевал свой ус, раздумывая, что бы такое сказать. В конце концов он завел с Хартенеком разговор о результатах стрельбы по наземным целям во время последних учений. Разговаривать за столом на подобные темы считалось чуть ли не признаком дурного тона. Но о чем же тогда говорить?

У Бертрама вдруг возникло ощущение, что остальные намеренно с ним не разговаривают. Он извинился и встал. В дверях он еще раз обернулся. Взгляд его упал на лейтенанта Армбрустера, который с опозданием сменился с караула. Это был человек постоянно веселый, без каких-либо примечательных черт, кроме разве что одной — от него исходила какая-то странно все обезличивающая сила. Когда после него Бертрам перевел взгляд на других, на тех, кого только что видел столь друг на друга непохожими, то обнаружил лишь мундиры, аккуратные прически с ровными проборами и загорело-красные лица.

В коридоре Бертрам наткнулся на Хебештрайта, тот разыскивал его с радиограммой:

Йост, подумал Бертрам. Йост, Йост!

Он едва слушал фельдфебеля, который вошел вслед за ним в комнату и докладывал еще, что на соседних аэродромах не пропал ни один самолет.

— Что вы сказали? — переспросил Бертрам, и фельдфебель повторил сообщение.

Лейтенант почти вопросительно смотрел в лицо своему подчиненному.

— Если б можно было хоть что-то предпринять! — воскликнул он и спросил: — Какого вы мнения обо всей этой истории, Хебештрайт?

— До сих пор господину майору всегда здорово везло, — с уверенностью отвечал фельдфебель. И кивком указал на зазвонивший телефон. — Жена господина майора, — сказал он, — она уже два раза звонила.

Бертраму хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать этих требовательных, пронзительных звонков. Но, сняв трубку, он был разочарован. Звонил пастор Вендхаузен, несколько суетливый священник протестантской церкви, он просил к телефону майора:

— Мы собрались играть в скат, а он уже на полчаса опаздывает.

— Господин майор задерживается по службе, — ответил Бертрам и положил трубку.

Телефон зазвонил вновь. Что еще нужно этому попу, подумал Бертрам.

Но услышал суровый и смиренный голос Марианны. Испугавшись, он поспешил отговориться службой:

— Адъютант Бертрам слушает…

— О господи, — взмолилась женщина, — почему это должен быть именно ты, милый, почему?

— Мы не получали еще никаких сообщений, — громко сказал Бертрам, засовывая радиограмму в дальний карман плаща. — Да, никаких сообщений, — еще раз повторил он.

Он уже не понимал, что она говорит.

Милый, милый, — звучало в его ушах.

Звук ее голоса пленял его, окутывал словно туманом, ему чудилось, что его уносит в какие-то выси, в какой-то неведомый сияющий мир, он уже не понимал, вечер сейчас или утро.

— А это хорошо, что нет вестей? — задала она дурацкий вопрос.

— Да, да, это хорошо, — подтвердил он, думая о радиограмме в кармане плаща.