Лифт - страница 2
– Кто эти люди? – спросил непонятно откуда взявшийся давний знакомый из какого-то Пердищева.
Мне совершенно не хотелось общаться с этим куском пошлости и самомнения.
– Некрофилы, каннибалы, серийные убийцы, – ответил я ровным тоном, продолжая своё хаотическое движение по коридору.
Я вышел на крыльцо, где стояли непонятно откуда спёртые шезлонги. Там же сидела эта тёлка, попивая свой вискарь.
– Отстойная вечеринка, не правда ли? – спросил я, опускаясь на соседний шезлонг.
Мне вдруг подумалось, что мы похожи на пару обречённых на палубе «Титаника».
– Ага, и Свинни мудак! – ответила она.
– Это общеизвестный факт, – начал я. – Наверное, тут даже я виноват в чём-то, когда говорил, что надо быть уверенней в себе и начать бухать для облегчения контакта с этим миром. Он переусердствовал во всех своих начинаниях.
Она кивнула, понимая мои слова. Судя по всему, мы оба знали нашего юного друга уже давно, но почему-то до сих пор не знали друг друга.
– Я как-то раз пришла к нему домой. Мы пили «Рвотного коня»… ну «Уайт Хорс». Он сказал, что отлижет мне так, как никто раньше. Через полчаса, надевая трусы, я сказала: «У меня было тёлок больше, чем у тебя».
– Это печально, – ответил я.
Мы подлили себе ещё вискаря.
– Ненависть сближает, – сказал я первое, что пришло на ум.
Нет, он вовсе не был плохим парнем. Скорее просто мне с высоты возраста было нетрудно заглянуть под маску детской лжи. Всё это казалось мне таким нелепым. Кто не был таким в восемнадцать лет?
Эх, когда мне было восемнадцать, я расхуячил стекло и свалил из дома. Решил, что я самостоятельный. Пожив пару месяцев у друзей, мне захотелось обратно, туда, где чисто и не воняет кошачьим дерьмом.
– Чем ты занимаешься? – вдруг спросила она, выдергивая меня из ада воспоминаний.
– Пьянствую, – коротко ответил я.
– А кроме?
– Разве это может быть кому-то интересно? Ну, я гуляю по ночной Москве, пишу роман, изучаю русскую и зарубежную литературу в институте. Я лишний среди этого музыкального сброда, хотя во сне Хендрикс просил меня не бросать игру на басу.
– Ты не похож на басиста, скорее на пианиста.
– А чем же занимаешься ты? – прервал я её разговор.
– Я работаю стриптизёршей… ещё учусь играть на гитаре.
– Заводы стоят, – вздохнул я.
Я налил себе ещё.
Какие-то люди выходили на террасу, курили, разговаривали ни о чем, блевали, целовались. Звёздное небо проплывало над головой. Полная луна почти касалась шпиля высотки. Вечеринка текла своим скучным чередом. Мне кажется, что я уже слишком стар для этого ****ского веселья – с девятнадцати лет ощущаю себя старым.
Я распустил волосы, снял пиджак, ослабил галстук, закатал рукава рубашки, тем самым давая окружающим понять, что я пьяный. Через пару минут подумал и снял ботинки. Свинни вышел со своим малолетним другом. Это был криво накрашенный субтильный блондин, похожий на маленькую шлюху.
– Ты хоть иногда улыбаешься, бледный герцог? – спросил мальчишка. – Я смотрю за тобой весь вечер, а ты всё такой же мрачный.
Я тяжело вздохнул, многие находили меня чересчур мрачным. А я просто не умел улыбаться, когда нужно.
– Я ржу весь вечер, – сказал я, понимая, что добавил в свою реплику слишком много сарказма.
– Ты похож на молодого Боуи, – сказал он, прикуривая мне сигарету.
Я рассмеялся. Со стороны казалось, что я просто фыркнул через нос.
– Я коллекционирую все нелепые сравнения своей внешности и образа, – сказал я, скалясь.
Мальчик удалился к своему накрашенному приятелю, который искал на ощупь сортир. Мы болтали с тёлкой всю ночь, обсуждая секс, наркотические трипы и смысл творчества.
– Мне кажется, к вдохновению ведёт всепоглощающее ****ство или целибат, – сказал я.
– Почему?
– Ну вот Пушкин был ****уном, а Гоголь – девственником. Я лучше пишу, когда нахожусь в одиночестве и предаюсь пьянству.
Мы покинули ад вечеринки с рассветом. Поехали домой… каждый к себе.
***
Мы сидели дома у одного готишного типочка, называвшего себя Штефан. Меня радовало его общество, тут можно было не скрывать, что мне скучно, и я переполнен презрением. На днях мне удалось срубить немного денег, и мы заливались вискарём, в шкафу дожидался трофейный абсент.