Лифт - страница 6
Реки пива и марихуаны. Я почти чувствую себя нормальным, с людьми, которые кажутся мне друзьями, с девушкой, которая кажется моей. Это порой приятно – залезть в чужую скорлупу. В такие моменты забываешь, что ты призрак из комплексов и фобий. Я шучу,смеюсь и целуюсь у всех на глазах.
Ночью мы поехали к ней и занялись какой-то вялой вознёй, которую с трудом можно было назвать сексом. Несмотря на идеальное тело моей Принцессы, я думал только о вечной скуке, преследующей меня.
Она слишком хороша для меня, слишком хороша, чтобы я срал ей в душу.
Мария Адлер
Иногда утром главное убедиться, что ты надел своё лицо, а не нацепил в спешке чьё-то чужое, как порой бывает с нижним бельём.
Так утром я вспоминала, что я Мария, глядя на разрисованный разноцветными свастиками потолок чьей-то стрёмной квартиры. Липкий свет пробивался сквозь занавески. Я чувствовала пыль, оседающую на моих ресницах. Рука на ощупь нашла бутылку шампанского.
Я не чувствовала себя больной или усталой. Пустота поселилась в моей голове прочно и на долго. Мой постельный оппонент спал на соседней подушке, разбросав свои длинные чёрные волосы. Я заметила в углу бас-гитару и улыбнулась. Музыканты – это мой фетиш.
Пусть я почти не помню события вчерашнего вечера, мне остаётся верить, что было круто. Я думала о том, чтобы написать свой номер карандашам на лбу у своего случайного любовника, но вовремя одумалась и решила остаться инкогнито.
Я с досадой посмотрела на стрелки на чулках, но всё же решила идти в них, несмотря на погоду. В зеркало лифта моё лицо казалось чужим и оставленным жизнью. Мне нравилось выглядеть как героиновая ****ь и в этом был особый шик. Я знала, что от меня несёт мёртвым бомжом, но боялась даже вдыхать этот запах из смешения разных сортов липкого пота, табачного угара, гашиша и алкоголя.
У меня за плечами диплом, аспирантура, тонны сожранной наркоты.
О чём я думала, трясясь в маршрутке в ****я? Думала, что меня пора лечить от целого клубка моих зависимостей. Думала о том, что сначала лучше вылечить весь этот грёбаный мир, а уже потом браться за таких, как я.
Я на дне. Я всегда знала это, даже тогда, когда ещё не почувствала вкус первой сигареты и объятий первого мужчины. Я знала, что будет со мной, и это было моей дурной программой на жизнь. Десять лет ада внутреннего и внешнего раздирали меня изнутри. Я старалась не думать об этом, запивая флуоксетин фруктовым пивом. Я старалась не думать вообще.
Я прихожу к ней, она видит всё по моим глазам. Тени, образы, фантомы. Я прохожу сквозь грязный холл маленькой квартиры-студии и падаю на матрас. Здесь гниёт хеллоуиновская тыква и парочка гондонов.
- Ты никогда не думала, что все эти истории из биографий рок-звёзд и других контркультуных персонажей – это правда? – говорю я, слова медленно вылезать из глотки вместе со слюной. – Ты не веришь в это, пока наблюдаешь со стороны. А потом это становится твоей реальностью и американские комедии про угар больше не цепляют тебя. Потому что их жизнь скучная ***ня.
Мне тяжело говорить. Я не слышу её ответа. Я хочу отключиться. Или трахнуться…. Я даже не знаю. Даже если ты абсолютно гетеросексуальна, хорошо, когда рядом есть другая тёлка. И она может сделать рукой то, что так лень делать самой.
Я засыпаю, чувствуя её пальцы в себе…
Мы просыпаемся ближе к вечеру потные и голые. Солнце убивает нас словно вампиров. Мы заглатываем немного феназипама. Есть немного водки, но нечем запивать.
Она рассказывает мне, как кололась транквилизатором и разбила голову об раковину. Я вспоминаю свои эксперименты с «тропиком», но мне больно смеяться.
Мы разбавляем рассол кетчупом, чтобы получилась странная бурда. Я не могу пить водку без запивки. Я, конечно, люблю блевать, но не до такой же степени.
Он приходит, когда уже совсем стемнело. Часы показывают 12. Он пунктуален как все гады. Молча раздевается и падает в кровать рядом со мной.
Мы почти не общаемся, но у нас странные ритуалы.
Он не нравится мне, я не нравлюсь ему. Я вообще не уверена, что он предпочитает женщин. Мне кажется, он трахается с моей подругой только ради поддержания имиджа писателя-рас****яя.