Ликвидация. Книга вторая - страница 35

— Странно, — задумчиво произнес Давид. — И мой батя в девятнадцатом тоже был под Орлом. У красных… Он рассказывал, шо, когда Орел взяли белые, то дождь лил и был уже вечер…

— А сейчас мы с тобой, — счастливо рассмеялась Нора.— Вместе…

Давид притянул ее к себе, обнял теплые плечи:

— Скажи, ты так долго… не подпускала к себе… из-за этого? Из-за того, шо ты… не Нора, а я из милиции?

Она молчала, опустив голову.

— Ты моя глупая… — Давид нежно, сам себе удивляясь, поцеловал ее в лоб. И тут же засмеялся: — А знаешь, я… ты мне почему-то показалась с самого начала такой далекой-далекой, из не нашего времени… я вспоминал тех барышень, которых видел в детстве в Одессе… и думал о них, что у них не жизнь, а сахар. А теперь видишь, не ошибся… Ты, оказывается, и есть благородных кровей…

Нора тихонько рассмеялась:

— Да каких же благородных?.. Мой папа был офицером, но это же ни о чем не говорит… Его отец, мой дедушка, — обычный священник. А прадедушка — крепостной крестьянин.

— Во дела, — изумленно выдохнул Гоцман. — А как же это… офицеры, белая кость?

— Так это только в учебниках пишут, — вздохнула Нора и нежно, сильно поцеловала его в губы…

И Давиду вдруг показалось, что это счастье творится вовсе не с ним. Да и не было никакого счастья, а просто — забвение, сладкий провал во что-то неосязаемое, невыразимое…

В темноте гулко раздавался топот ног. Судя по всему, по улице бежало не меньше десятка человек, причем двое сильно опережали остальных. Это Платов понял сразу, он не забыл навыков, приобретенных в разведке. А потому на всякий случай подался поближе к пыльному покосившемуся забору. Во тьме могут не разглядеть и пробежать мимо.

Показался первый бегущий. Парню с глуповатым, разгоряченным от бега лицом было лет двадцать, и его профессию можно было определить за версту — блатной. Парень бежал суматошно, тяжело дыша, и на его лице явственно читался ужас.

Громыхнул выстрел. Парень жалко вскрикнул, выбросил руки вперед, словно желая избежать столкновения с землей. Пуля отбросила его на несколько шагов, прямо к ногам Платова.

Секунд через пять рядом уже стоял такой же разгоряченный, часто дышащий преследователь — рослый, плечистый, стриженный ежиком. В руке он сжимал «парабеллум». Только вот одет был этот человек странно — в двубортный костюм заграничного покроя. Он перевернул убитого на спину, сплюнул, тяжело дыша, и, пряча оружие, успокоительно кивнул сжавшемуся Платову:

— Все путем, браток, не боись…

Топот остальных бегунов был уже близко. Тишину разорвал пронзительный милицейский свисток. Убийца, спохватившись, бросился дальше. Встреча с милицией в планы Платова тоже не входила. Поэтому он перемахнул через забор.

Замок в квартире, где еще недавно жил покойный Фима Полужид, тихо щелкнул. Убедившись, что все в порядке, Довжик осторожно спрятал тихо звякнувшую связку отмычек в карман и в следующий момент заметил испуганно выпученный глаз Петюни, выглядывающий в щелку своей приоткрытой двери.

— Ч-ш-ш, — прошипел Довжик, прижав палец к губам. — Нора?..

Глаз продолжал обалдело изучать ночного визитера. Довжик молча развернул удостоверение, поднес к щели.

— Давид Маркович?.. — Довжик вопросительно ткнул пальцем в дверь Норы.

Петюня горячо закивал.

Спрятав удостоверение, майор чуть слышно постучал в запертую дверь Норы. Тихий женский голос спросил:

— Кто?

— Извините… Передайте, пожалуйста, Давиду Марковичу, что его ждет Довжик.

Двор тонул в непроницаемой тьме. Довжик и Гоцман двигались почти на ощупь. Внезапно майор остановился:

— Все. Дальше мне ходу нет.

Очень медленно Гоцман пошел в глубь двора. И замер, услышав позади себя хриплый вежливый голос:

— Давид Гоцман?.. Пистолетик, будьте добры.

Помедлив, Давид протянул во тьму свое оружие. Почувствовал сквозь ткань пиджака, что в спину ему уткнулся ствол пистолета. Ловкие пальцы извлекли у него из кармана складной нож.

— Прошу, — наконец произнес хриплый голос. — Угловой подъезд, третий этаж, квартира 22… Осторожно, не споткнитесь. Там лестница скользкая.

Дверь квартиры номер 22 была предупредительно раскрыта. Высокий плотный парень, подозрительно ощупав Гоцмана взглядом, жестом пригласил пройти в комнату.