Ликвидация. Книга вторая - страница 36
Пожалуй, ни в каком другом доме Гоцману не доводилось видеть столько книг. Книги стояли на полках уходивших под потолок книжных шкафов, лежали высокими стопками на полу и на подоконнике. Тусклая лампочка под потолком выхватывала из полумрака золотые буквы на корешках. На круглом столе посреди комнаты — длинные вязальные спицы, четки и бумаги. Чуть слышно пахло пылью, которую заглушал тонкий, приятный аромат — что это такое, Давид вряд ли смог бы определить, ладан, что ли?..
Гоцман протянул руку к бумагам на столе, но сзади зашуршала портьера. Высокий, хотя и чуть сгорбленный годами седой старик, надменно вскинув породистую голову, смотрел на Давида невероятно яркими льдисто-синими глазами. На миг Гоцману даже показалось, что он сталкивался с таким странным, завораживающим взглядом. «У Марка, когда он был болен», — вспомнил он.
— Вы кто? — высоким скрипучим голосом произнес старик. На нем был длинный, почти до пола, ветхий голубой халат и домашние шлепанцы.
— Гоцман, начальник отдела по борьбе с бандитизмом… А вы?
— Я?.. Игорь Семенович. Можно ваше удостоверение?
Гоцман раскрыл свою красную книжечку. Хозяин квартиры, ступая неторопливо, приблизился и неуверенно взял удостоверение, ощупывая его чуткими кончиками пальцев. Ярко-синие глаза продолжали смотреть на Гоцмана.
— Извините, — неожиданно произнес он, протягивая руку вперед и водя пальцами у лица гостя. — Тепло… тепло… Странно.
Игорь Семенович обошел стол, уселся в ветхое вольтеровское кресло. Неточным движением взял со стола четки. Гоцман, внимательно следя за его манипуляциями, усмехнулся:
— На слепого вы не тянете.
— А я и не слепой. — Старик взглянул прямо в глаза Гоцману. — То есть глаза мои не видят, но есть другие чувства… Возьмите стул.
Давид отвернулся, шагнул в угол за стулом, снял с сиденья и переложил на пол несколько толстых книг. И вздрогнул, услышав за спиной старческий голос:
— Нора — это из Ибсена.
Он быстро обернулся. Старик будто прислушивался к чему-то внутри себя, разочарованно и раздраженно двигал губами.
— Никогда не думал, что так боюсь смерти… Да садитесь, садитесь.
Гоцман сел так, чтобы видеть дверь:
— Мне сказали, шо вы шо-то знаете за Академика…
— Я не знаю никакого Академика, — вздернул подбородок Игорь Семенович. — Но, возможно, я могу помочь вам…
— Это чем же?
— Неделю назад мой сын увидел человека, которого тестировал в сорок третьем. Этот человек тоже увидел его и, видимо, узнал… А на следующий день моего сына убили… — Старик пожевал губами и ткнул в направлении Гоцмана указательным пальцем. — И выходил этот человек из здания вашего уголовного розыска.
— Стоп, стоп… — не сдержал раздражения Гоцман. — Давайте по порядку.
— Да, по порядку… В сорок третьем году я и мой сын по просьбе германского командования занимались тестированием курсантов разведшколы…
— Вы сотрудничали с немцами? — перебил Давид. Старик еще сильнее вздернул подбородок.
— Вы знаете, что такое эзотерика?.. Психоанализ?.. — резко, надменно осведомился он. — Кто такой Карл Мария Вилигут?..1
— Нет, — пожал плечами Гоцман.
— И никто здесь не знает, — кивнул Игорь Семенович. — А немцы знали и относились ко мне с уважением. Даже намекали, что меня могут перевести в «Аненербе» 2… И печатали мои статьи в «Молве» и «Одесской газете». Я, между прочим, был учеником самого Фрейда… Тоже не знакомы?
— Нет.
— Конечно, нет!.. — саркастически фыркнул старик. — Так вот, это был такой материал для исследований, что я согласился. Мой сын проводил собеседования и докладывал мне… А я составлял психологический портрет и по возможности прогноз на будущее…
— Зачем?
Старик зло вскинул седые брови:
— А вас не интересует будущее?.. Конечно, ведь у вас его нет, Гоцман, или как вас там на самом деле?!
— С вами все нормально? — спокойно осведомился Давид.
Пальцы старика заплясали по четкам, постепенно успокаиваясь. Ледяные глаза затянуло мутной поволокой, потом они вновь прояснились.
— Не волнуйтесь, у меня тоже нет будущего, — наконец с усилием выговорил он. — Они убили моего сына… Значит, убьют и меня.
— А кто его убил?
— Не знаю.
— Где это случилось?