Лишний человек - страница 33

— Странное ощущение, да? — говорил Сёма вполголоса. — Как будто ты нашел не совсем то, что потерял. Вроде и есть я у вас теперь, а вроде и нету. Как будто это не я.

— Нет. Это совершенно точно ты, — уверенно возразил Ваня, невидимый за выступом стены. — Я тебя узнаю. Ты, когда задумаешься, делаешь вот такое вот лицо…

— Серьезно? — испугался Сёма. — Мне надо меньше задумываться.

— А Саша вернул тебе телефон? Вон он, кажется, лежит. Хотя там ничего интересного нет… Мы проверили, ты уж извини.

— Какой динозавр, — сказал Сёма, с удовольствием взвешивая телефон в руке.

— Вот именно что динозавр! Ископаемый. Его в музей уже надо. А ты его, получается, там в парке обронил?

— Видимо, да.

— Слушай, а как ты тут оказался вообще? Ну, рядом с Сашиным домом. Это же такое… совпадение. Невероятное.

— Я поселился не так далеко отсюда. Хотя все равно, конечно, удивительно получилось.

— Но вообще, если подумать, это неспроста. У тебя ведь раньше была такая особенность… ну, когда все складывается само собой. И вот всякие совпадения тоже. Хотя ты вроде их напрямую не подстраивал, а они все равно случались. И получается, это все еще вокруг тебя такое как бы электромагнитное поле, ну или как его там…

— Угу. И мозг у меня размагнитился.

— Это называется диссоциативная фуга, — сказал Ваня с готовностью. — Я сейчас, пока к вам ехал, почитал в интернете про амнезию. Это значит, у тебя была какая-то психическая травма, и вот оно как бы…

— Нет, — крикнул им из комнаты Саша. — Это не амнезия!

— А, проснулся! — обрадовался Ваня. — Иди сюда, расскажи нам тогда, раз ты все понял про амнезию.

Саша послушно протопал на кухню и зажмурился, отворачиваясь от яркого света.

— Я ничего пока не понял, — сказал он, осторожно приоткрывая один глаз. — Но это не простая потеря памяти в медицинском смысле. Так не бывает. Тут что-то другое. Сёма и Великаша утратили свою сверхъестественную сущность одновременно. Но Сёма при этом еще и лишился воспоминаний о прошлой жизни… Допустим, волшебство уходит из этого мира и все такое, это естественный процесс. Примем как рабочую гипотезу. Но оно еще не ушло насовсем, мы же видим, что вы оба не совсем обычные люди даже сейчас. И то, что с тобой случилось, тоже необычно. Тут продолжают действовать какие-то странные силы и законы, о которых мы пока ничего не знаем. Ясно только, что ни полиция, ни врачи нам тут не помогут. Будем разбираться сами. Мы в общем-то неплохо продвинулись.

— Возникает один вопрос, — задумчиво сказал Ваня. — Мы уже о нем немного поспорили тут, ни к чему не пришли и решили подождать тебя. Что нам делать дальше?

— Ну, мы еще не все возможности исчерпали, — сказал Саша. — Мы теперь знаем про Алекса, и вот в этом случае полиция нам вполне пригодится. И Великаша объявится, я это чувствую. Ему зачем-то был нужен Сёма, он сам его искал. И теперь придет к нам.

— Нет-нет, — Ваня покачал головой. — То есть это все справедливо, но… Я о другом. Нас ведь ждут.

— Кто?

— Все. Вера, Люша… ну, все. В Славике.

Саша растерянно замолчал. Он и впрямь совершенно забыл про это… Помнил, помнил, а потом забыл под грузом всех этих забот и загадочных событий. Да, их ждет «Евгений Онегин». И Вера, которую нельзя подводить. Уход со сцены тяжело дается артистам, и Вера не хотела оставлять театр. Она еще не устала, она могла выступать, она по-прежнему любила волнение и азарт, хотя давно научилась держать себя в руках. Саша понимал это. Он теперь тоже любил эту особую атмосферу за кулисами, перед началом спектакля или в антракте, за опущенным занавесом. Переговоры вполголоса в полумраке, отрешенные лица коллег, момент затишья перед бурей, мимолетного равновесия, напряженной сосредоточенности. Все кругом переглядываются и ловят сигналы друг друга, словно заговорщики. И немного страшно, как перед прыжком в воду, а потом забываешь о страхе, и непонятно, почему ты боялся холодной воды, когда в ней так жарко и весело. Все это Вера теперь должна оставить. И последнее, что она решила сделать на прощание, это их «Онегин». Репетиции уже должны были начаться, они и так дотянули до последнего. Нет, они могут отказаться. И Вера совершенно точно никого не упрекнет. Но отказаться нельзя. Никак. К тому же…