Литературные вечера. 7-11 классы - страница 33

стр.

Первый чтец(читает стихотворение А. С. Пушкина):

И с каждой осенью я расцветаю вновь;
Здоровью моему полезен русский холод;
К привычкам бытия вновь чувствую любовь…
Легко и радостно играет в сердце кровь,
Желания кипят – я снова счастлив, молод…
Но гаснет краткий день, и в камельке забытом
Огонь опять горит – то яркий свет лиет,
То тлеет медленно – а я пред ним читаю
Иль думы долгие в душе моей питаю.
И забываю мир – и в сладкой тишине
Я сладко усыплен моим воображеньем,
И пробуждается поэзия во мне:
Душа стесняется лирическим волненьем,
Трепещет и звучит, и ищет, как во сне
Излиться, наконец, свободным проявленьем —
И тут ко мне идет незримый рой гостей,
Знакомцы давние, плоды мечты моей.
И мысли в голове волнуются в отваге,
И рифмы легкие навстречу им бегут,
И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,
Минута – и стихи свободно потекут.

Ведущий:

Лицейский друг Пушкина А. Дельвиг в сонете «Вдохновение» утверждал, что в эти удивительные, редкие мгновения поэт «говорит с грядущими веками», обретая бессмертие.

Второй чтец (читает стихотворение А. Дельвига):

Не часто к нам слетает вдохновенье,
И краткий миг в душе оно горит;
Но этот миг любимец муз ценит,
Как мученик с землею разлученье.
В друзьях обман, в любви разуверенье
И яд во всем, чем сердце дорожит,
Забыты чем, восторженный пиит
Уж прочитал свое предназначенье.
И презренный, гонимый от людей,
Блуждающий один под небесами,
Он говорит с грядущими веками;
Он ставит честь превыше всех частей,
Он клевете мстит славою своей
И делится бессмертием с богами.

Ведущий:

Не случайно Пушкин назвал своих собратьев по перу – «они родня по вдохновенью». Столь же торжественно, как и Дельвиг, пишет о поэтическом вдохновении И. Козлов в стихотворении «Гимн Орфея».

Третий чтец(читает стихотворение И. Козлова «Гимн Орфея»):

Когда поэт на языке земном
Передает пророческим пером
Таинственные вдохновенья
И осветлит души виденья
Поэзии огнем, —
Венчает мир, исполнен удивленья,
Чело певца бессмертия венком.

Ведущий:

А как представляли процесс творчества поэты серебряного века?

Первый чтец:

Бывает так: какая-то истома
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы, и стоны,
Сужается какой-то тайный круг;
Но в этой бездне шепотов и звонов
Встает один, все победивший звук.
Так вкруг него неповторимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава,
Как по земле идет с котомкой лихо….
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки, —
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.

Второй чтец(читает стихотворение А. Ахматовой):

Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати,
Не так, как у людей.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене…
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.

Третий чтец(читает слова Б. Пастернака):

«Поэзия валяется в траве, под ногами, так что надо только нагнуться, чтобы ее увидеть и подобрать с земли».

Первый чтец(читает стихотворение М. Волошина «Рождение стиха»):

В душе моей мрак грозовой и пахучий…
Там вьются зарницы, как синие птицы…
Горят освещенные окна…
И тянутся длинны,
Протяжно-певучи
Во мраке волокна…
О, запах цветов, доходящий до крика!
Вот молния в белом излучьи…
И сразу все стало светло и велико…
Как ночь лучезарна!
Танцуют слова, чтобы вспыхнуть попарно
В влюбленном созвучии.
Из недра сознанья, со дна лабиринта
Теснятся виденья толпой оробелой…
И стих расцветает цветком гиацинта,
Холодный, душистый и белый.

Второй чтец(читает стихотворение В. Набокова «К музе»):

Я помню твой приход: растущий звон,
Волнение, неведомое миру.
Луна сквозь ветки тронула балкон,
И пала тень, похожая на лиру.
Мне, юному, для неги плеч твоих
Казался ямб одеждой слишком грубой.
Но был певуч неправильный мой стих
И улыбался рифмой красногубой.
Я счастлив был. Над гаснувшим столом
Огонь дрожал, вылущивал огарок;
И снилось мне: страница под стеклом,
Бессмертная, вся в молниях помарок.
Теперь не то. Для утренней звезды