Не откажусь от утренней дремоты.
Мне не под силу многие труды,
Особенно тщеславия заботы.
Я опытен, я скуп и нетерпим.
Натертый стих блистает чище меди.
Мы изредка с тобою говорим
Через забор, как старые соседи.
Да, зрелость живописна, спору нет:
Лист виноградный, груша, пол-арбуза
И – мастерства предел – прозрачный свет.
Мне холодно. Ведь это осень, муза.
Третий чтец(читает стихотворение В. Звягинцевой):
Я пишу, как дышу.
По-другому писать не умею.
Поделиться спешу
То восторгом, то болью своею.
Я навряд ли права,
Исповедуясь так перед всеми.
Не нужней ли слова
О делах, обгоняющих время?
Что я все о своем?
Я живу в этом мире огромном
Не одна, не вдвоем.
В уголке не скрываюсь укромном.
Не такая пора,
Чтобы жить лишь своею душою,
Нужно кончик пера
Окунуть в море жизни большое.
Ну, а все же, друзья,
Может быть, этот грех мне простится:
Ведь, по правде, и я
Тоже этого века частица.
Я, конечно, грешу —
Что судьба одного человека!
Я пишу, как дышу.
…Но дышу-то я воздухом века.
Первый чтец(читает стихотворение А. Вознесенского):
Стихи не пишутся – случаются,
Как чувства или же закат.
Душа – слепая соучастница.
Не написал – случилось так.
Ведущий:
Случилось так, что сегодня мы представляем поэтический сборник «Дебют». В него вошли стихотворения нескольких лет, уже знакомые, печатавшиеся в «Ростке», звучавшие на литературных праздниках, и новые. Стихи эти разные по тематике, стилю, степени серьезности, но одинаково искренние и интересные.
(Участники вечера читают собственные стихи)
Ведущий:
«Стихи не пишутся – случаются». «Я пишу, как дышу…». Но простота создания стихотворения кажущаяся, обманчивая. Поэтическое творчество – это труд, упорный, тяжелый, не всегда успешный. М. Цветаева писала: «Я всегда разбивалась вдребезги. И все мои стихи – те самые, серебряные, сердечные дребезги». В стихах поэт отдает читателям свою душу, свои силы, свое сердце.
Второй чтец(читает стихотворение Н. Некрасова):
Праздник жизни – молодости годы
Я убил под тяжестью труда,
И поэтом – баловнем свободы,
Другом лени – не был никогда.
Если долго сдержанные муки
Накипев, под сердце подойдут,
Я пишу: рифмованные звуки
Нарушают мой обычный труд.
Все ж они не хуже плоской прозы
И волнуют мягкие сердца,
Как внезапно хлынувшие слезы
С огорченного лица.
Но не льщусь, чтоб в памяти народной
Уцелело что-нибудь из них…
Нет в тебе поэзии свободной,
Мой суровый, неуклюжий стих!
Нет в тебе творящего искусства…
Но кипит в тебе живая кровь,
Торжествует мстительное чувство,
Догорая, теплится любовь, —
Та любовь, что добрых прославляет,
Что клеймит злодея и глупца,
И венком терновым наделяет
Беззащитного певца…
Третий чтец(читает стихотворение М. Цветаевой):
Вскрыла жилы: неостановимо,
Невосстановимо хлещет жизнь.
Подставляйте миски и тарелки!
Всякая тарелка будет – мелкой,
Миска – плоской. Через край – и мимо —
В землю черную, питать тростник.
Невозвратно, неостановимо,
Невосстановимо хлещет стих.
Первый чтец(читает стихотворение Л. Мартынова):
Я хотел бы и ночью, и днем
Создавать, создавать, создавать,
Я хотел бы стихи выдавать, выдавать, выдавать,
Штамповать и ковать их и вновь штамповать, как медали.
Но, увы, не выходит. И сколько тут сил не жалей,
То же самое просится вновь: переплавь, перелей,
Чтобы суть этих дат и легенд безошибочно все разгадали.
Да и страшно бы было, чтоб вдруг ни с того, ни с сего,
Без особых усилий, само по себе заблистало
Что-то вроде туманного облика моего,
Но и вашего тоже – в сцепленье молекул металла!
Это тягостный труд.
Хорошо, что рука не устала.
Второй чтец(читает стихотворение И. Мамугиева):
Слова ложатся сонными в тетрадь.
Как труден переход из яви в сон.
Проходит день, и нужно выбирать…
Но в небе расцветает синий лен…
И смотришь ты, и он тебе вослед
Глядит – не наглядится – как уснуть?!
Куда уходишь ночью ты, поэт,
Ведь днем дороги этой не вернуть?
Уходишь ты слепой походкой сна,
С повадкой зверя, раненного в грудь.
Зовет на водопой тебя весна,
Чтоб мог ты ее горечи глотнуть.
И сирый твой успех, как шерсть, намок.
И кто-то позади следы заплел.
Но ты, других не ведая тревог,
Идешь – и сотни лет уже прошел.
Ложатся буквы лесом рук и тел,
Как скошенная ливнями трава.