Ловушка для матери - страница 26

— Я уже сказала Арчи, что прошу извинения за то, что немного опоздала, — произнесла она. — Я не думала, что ему придется ждать там из-за меня.

Это было плохое начало. До сих пор никто из клиентов Вульфа не называл его «Ниро» и вряд ли когда-нибудь назовет, и это «Арчи» означало для него, что она либо слишком много себе позволяет, либо я допускаю такое обращение с собой. Он метнул на меня гневный взгляд, повернулся к ней и перевел дыхание.

— Я этого не люблю. Обращаться за помощью к клиенту — необычная для меня процедура, — сказал Вулф. — Когда я беру работу — это моя работа. Но меня вынудили обстоятельства. Мистер Гудвин вчера утром обрисовал вам ситуацию.

Она кивнула. Восстановив равновесие её согласием называть меня мистер Гудвин, он откинулся на спинку стула.

— Но может быть он объяснил недостаточно ясно. Мы в весьма неприятном положении. Очевидно, что простейшим путем к решению задачи было выяснить, откуда прибыл ребенок. Мы считали, что если мы это узнаем, все остальное будет просто. Хорошо, мы нашли, откуда появился ребенок. Но попали в тупик. Элен Тензер мертва, так что этот канал информации полностью закрыт. Это вы понимаете?

— Конечно.

— Если у вас остались какие-нибудь сомнения, выбросьте их из головы. Пытаться выяснить, как, откуда и кем был доставлен ребенок к Элен Тензер было бы глупо. Это — работа для полиции, имеющей армию обученных людей, вполне компетентных и обладающих официальными полномочиями, а не для мистера Гудвина и меня. По-видимому, в полиции уже работают над этим, как и над всем, что имеет отношение к расследованию убийства. Итак, оставим Элен Тензер полиции. Мы знаем, что не она положила ребенка в вестибюль. Но мы...

— Откуда вы это знаете? — Люси нахмурилась.

— Чисто логический вывод. Не она прикалывала записку к одеялу простой булавкой, и не Она заворачивала в него ребенка. Мистер Гудвин нашел в её доме коробку с английскими булавками, но там не было гектографа — а именно он был использован для написания записки. Вывод не окончательный, но весьма весомый. Я больше не сомневаюсь в том, что двенадцатого мая Элен Тензер вручила кому-то ребенка или в своем доме, или, что более вероятно, в каком-то заранее назначенном месте. Возможно, она знала, а может и нет, что он окажется в вашем вестибюле. Я в этом сомневаюсь. Но вообще ей было слишком много известно о начале этой истории. Поэтому она и была убита.

— Вы так считаете? — Люси всплеснула руками. — Только поэтому?

— Нет. Но было бы глупо отбросить такое предположение. Возможно, Элен Тензер не только не оставляла ребенка в вашем вестибюле, но даже и не знала о том, что от пего собираются избавиться подобным образом. Если бы она знала об этом, то не одела бы его в тот комбинезон. Ей известно, что пуговицы уникальны и расследование может привести к ней в дом. Чтобы...

— Постойте. — Люси нахмурилась, собираясь с мыслями. Вулф ждал. Через минуту она продолжила: — Может быть она хотела, чтобы её нашли.

Вулф покачал головой.

— Нет. В этом случае она приняла бы мистера Гудвина совершенно иначе, когда узнала, что путь пуговиц прослежен. Что бы она ни знала о прошлом ребенка, ей ничего не было известно о его будущем. А тот, кто оставил мальчика в пашем доме, видимо решил, что не оставил никаких улик. Следовательно, он не знал, что пуговицы необычны, даже уникальны, и путь их может быть прослежен. Но мистер Гудвин понял это, и я тоже.

— А я не поняла.

Он взглянул на неё.

— Это уже свойства вашей натуры, мадам, а не проблемы. Проблема — моё дело. Сейчас я не только должен выполнить порученную мне работу, но и избежать вместе с мистером Гудвином обвинения в совершении преступления. Если причина убийства Элен Тензер была в том, чтобы помешать ей сообщить сведения о ребенке, а это почти наверняка так и было, то мы с мистером Гудвином оба отказываемся от дачи показаний и, как я уже говорил, попадаем в неприятное положение. Я не хочу сообщать полиции ваше имя и сведения, которые вы мне доверили строго конфиденциально. Вас будут беспокоить, вам будут надоедать и даже изводить, а вы — моя клиентка. Может быть, я хвастаю, но могу выносить упреки только от других и никогда от самого себя. Если же мы с мистером Гудвином откажемся назвать ваше имя, то примем на себя обязательство не только найти мать ребенка, но и убийцу или же установить, что между смертью Элен Тензер и её делами, связанными с младенцем, не было ничего общего. Но последнее маловероятно, и я собираюсь преследовать убийцу от вашего имени и за ваш счет. Это ясно?