Ловушка для матери - страница 43

Воскресенье. Утро.

Девять тридцать — Позавтракали в кухне. В десять часов, в тот момент, когда Салли вступала на площадь, толкая впереди себя коляску, я правой рукой взялся за третий кусок пирога, держа в левой «Газетт», открытую на странице с крупным заголовком: «Женщины любят детей». Это дело вкуса, но, по моему мнению, «Женщинам нравятся дети» было бы более точно.

Когда Лон Коэн сказал, что на площади станут собираться толпы женщин, он сильно преувеличил влияние «Газетт». Воскресный урожай состоял из двадцати шести снимков — семь утром и девятнадцать вечером. Я был в доме, когда чуть позже пяти Салли вернулась с коляской и грузом, и я помог ей извлечь пленку. Камерой в коробке впереди коляски было сделано только два снимка, но мы прокрутили всю пленку и вытащили её. Так как мы тратили деньги клиентки, еще пара долларов значения не имела.

Мы пока не знали, есть ли у нас фото матери или нет. Во всяком случае Люси не узнала ни одну из двадцати шести любопытных. Вулф утром поговорил по телефону с Юлианом Хафтом, Лео Бингхэмом и Уиллисом Крагом, попросив взглянуть на фотографии и не объясняя, как мы их получили. В полдень с курьером мы отправили пакеты. К пяти часам они все позвонили, заявив, что никого на фотографиях не узнали. На следующий день я отвез Люси новый комплект карточек, и она тщательно их просмотрела. Было одно фото, относительно которого она сомневалась, но женщина, на которую она считала, похожа женщина на фотографии, была в нашем списке и уже проверена Солом. Люси пригласила меня остаться, пока Салли свозит ребенка на вечернюю прогулку и вернется. Но мне хотелось быть на Тридцать пятой улице, чтобы услышать ответы Крага, Хафта и Бингхэма.

В двадцать минут пятого позвонили Хафт и Бингхэм, но Краг еще не звонил. Когда вновь зазвонил телефон, я подумал, что это он. Но не успев проговорить обычное: «Контора Ниро Вулфа», я был прерван.

— Это Сол, Арчи. Из телефонной будки на Университетской площади.

-Ну?

Может быть лед тронулся?

— Кажется, птичка попалась. Около четырех на север ной стороне площади остановилось такси и оттуда вышла женщина. Она перешла улицу и огляделась вокруг. Такси осталось её ожидать. Женщина узнала коляску, перешла площадь и направилась прямо к ней. Она не нагнулась, не положила руку на коляску, но говорила с Салли. Разговор продолжался всего сорок секунд. Машина Орри стояла за у г лом, но так как незнакомку ждало такси, не было смысла пытаться подвезти её. Она вернулась обратно и машина уехала. Должен ли я торчать здесь до пяти часов?

— Нет.

— Ты хочешь знать номер такси?

— Конечно. Давай его мне и можешь идти. Я записал номер машины и сказал ему, что меня не будет с 4.45 до 6.00; я поеду за снимками к Салли и отвезу их Элу Познеру.

Повесив трубку, я минуту посидел, переводя дыхание. Затем по домашнему телефону позвонил в оранжерею.

— Да?

— Поздравляю. Ваша теория о том, что женщина, родившая шесть месяцев назад ребенка, захочет его посмотреть, оказалась логичной. Идея с камерами была великолепной. Я через десять минут ухожу поэтому спешу рассказать. Два к одному: мы поймали на крючок мать. Или даже три к одному.

— Пожалуйста, отчитайся.

— С удовольствием.

Я рассказал Вулфу все что услышал от Сола.

— Итак, если она мать, то мы её почти поймали. Выяснить, где она вышла из такси, нужно, хотя это может ничего не дать. Но Сол узнает её фотографию. Поздравляю.

— Удовлетворительно, — сказал он и повесил трубку.

Когда через несколько минут позвонил Краг, я уже собирался уходить. Он сказал, что не узнал ни одну из женщин на фотографиях. Думаю, он был удивлен, что я встретил это сообщение столь жизнерадостно.

В понедельник Салли удалось сделать снимков в два раза больше чем в воскресенье, и в полдень ей даже пришлось менять пленку в камерах. Получилось шесть роликов, пятьдесят четыре снимка и один из них был на вес золота. Я отнес их на Сорок седьмую улицу к шести часам, но Эл не смог проявить их сразу: двое из его людей были выходными, один болел, и ему пришлось корпеть над снимками одному.

Когда мы обедали, позвонил Сол. Таксиста звали Сидни Бергман. Он взял пассажирку на Мэдисон авеню между Пятьдесят второй и Пятьдесят третьей улицей, отвез её к площади и доставил обратно на Пятьдесят вторую. Он никогда прежде её не видел и ничего о ней не знал. Я сказал Солу, чтобы он утром был на площади — женщина могла пожелать еще раз взглянуть на своего сына, а затем зайти в контору и дождаться меня.