Лучи смерти - страница 40

Глоссин увидел ее колебание.

— Разве Диана Рачинская забыла, как с ней поступили?

Глаза Дианы Мейтланд вспыхнули. Услышать из чужих уст такие слова…

Доктор Глоссин продолжал:

— Я сказал вам при нашей первой беседе, что вы протянете мне руку для союза со мной. Этот день настал. Мы должны заключить союз против врага обеих стран, который является и вашим личным врагом, который нанес вам тягчайшее оскорбление, какое мужчина может нанести женщине.

Доктор Глоссин протянул руку. После нескольких мгновений колебания леди Диана вложила в нее свою.

— Пусть будет так, господин доктор! Моя совесть остается чиста. Если Эрик Трувор не лелеет враждебных Англии планов, он выйдет из этого испытания невредим. Иначе… я делаю лишь то, что сделала бы по отношению ко всякому врагу своей родины.

Леди Диана встала. Ее возбуждение уступило место слабости. Она чувствовала потребность уйти от Глоссина, остаться одной, отдохнуть. Доктор проводил ее до калитки, потом вернулся на террасу.

Лорд Гораций Мейтланд был доволен результатами своей Лондонской поездки. Его сообщения явно произвели впечатление на кабинет. В Лондоне замечали, что грозная туча, вот уже две недели висящая на политическом горизонте, понемногу рассеивается. Две недели с часу на час ждали объявления войны, а теперь опасность уменьшалась день ото дня. Объяснения этому не могли найти.

Таково было положение вещей, когда лорд Гораций выступил с соображениями, высказанными ему доктором Глоссиным.

Он понял, как влиятелен его американский гость. Его решение и впредь сохранять с ним хорошие отношения, было неизменно. В таком настроении его встретила леди Диана со своими сообщениями.

Лорд Гораций инстинктивно почувствовал, что Штаты могут самостоятельно устранить опасность… Но у Англии были старые счеты с этими людьми. Лорд Гораций тоже просматривал когда-то бумаги Бурсфельдовского процесса. Если сын человека, некогда покончившего самоубийством в Тоуэре, тоже находился в Линнее, то сила нового изобретения должна была прежде всего обратиться против Англии. Значит в интересах Англии было обезвредить этого противника… Уничтожить его… А самое открытие использовать для себя.

Об этой последней возможности доктор Глоссин, наверное, не думал. Лорд Гораций учел ее. Один человек мог умереть, прежде чем у него удастся вырвать тайну. Три сообщника… если разлучить их, упрятать за крепкие стены Тоуэра, было бы удивительно, если бы не удалось овладеть тайной.

Доктор Глоссин хорошо рассчитал удар, выбрав орудием леди Диану. У него было долгое собеседование с лордом Горацием. Ему удалось сделать то, что он сам считал едва возможным — отуманить умного и дальновидного англичанина.

Солнечный диск коснулся голубых вод Тирренского моря[17] и залил его лазурное зеркало красным и желтым потоком. На Неаполитанском Корсо шумела пестрая толпа местных жителей и приезжих.

Долго сидели они там безмолвно, взявшись за руки, пока прохладный ветер не заставил их прервать молчание.

— Не вернуться ли нам, Яна? От моря тянет свежестью.

— Нет, Сильвестр, останемся еще. Это наш последний вечер в Италии. Ты не знаешь, с каким страхом я думаю о приближающемся времени, когда ты оставишь меня одну.

— Яна… Я оставлю тебя только на короткое время, на несколько дней, самое большее — недель. Потом я вернусь и мы навсегда будем вместе. Жизнь принесет нам еще много прекрасных дней.

— Еще лучших? Разве может быть что нибудь лучше того, что мы испытываем теперь? Прошедшие недели кажутся мне сном… Свадьба в Линнее… Наш отъезд… Полет над вершинами Альп… Потом солнечные поля Италии, Средиземное море. Нил, пирамиды… Рим… Он мне меньше понравился. Ты все время говорил об истории города. Но я… подумай только, я с детства всегда жила в Трентоне. Рим был слишком велик для меня…

Она теснее прижалась к нему.

— Но больше всего я буду радоваться, если мы после этой поездки спокойно поселимся у себя дома, если мне не придется бояться… Ах, Сильвестр, зачем мы должны снова разлучиться, зачем ты еще раз покинешь меня… Не оставляй меня одну! Возьми меня с собой в Линней. Я не буду вам мешать. Я не попадусь на глаза ни тебе, ни твоим друзьям, пока вы будете заняты вашим изобретением. Позволь мне только остаться с тобою!