Лук для дочери маркграфа - страница 19

— Ограда с севера, ограда с запада… — бормотала женщина. — Не дай дороги идущим снизу… — Что-то шелестело в её руках, резко пахло полынью и чабрецом.

Такко разочарованно прислонился к стене и стал ждать. От каменных стен несло стылой сыростью, и он успел продрогнуть, пока слушал заговоры. Когда обряд подошёл к концу, он бесшумно отступил за угол, дотянулся до фонаря на стене и осветил площадку. Женщина резко подняла голову, и Такко встретился глазами с нянькой Агнет.

Если она и удивилась, то не показала этого. Поднялась с достоинством, отряхнула платье и, скрестив на груди руки, сказала:

— Следишь, значит. Вот зачем тебя наняли.

— Нет, — покачал головой Такко. — Я проснулся от шума и пошёл поглядеть, кто здесь.

— Врать мне будешь? За этими дверями ничего не слышно, хоть режь кого.

Такко мог бы рассказать, как учился стрелять на слух и различать крадущиеся шаги среди ночных шорохов, но разве ж нянька поймёт! Он поднял фонарь повыше и оглядел круг, очерченный солью, разложенные внутри него пучки трав, колючие шарики чертополоха и угольки, взятые вместо свечей.

— Разве заговоры на защиту делают в темноте? — удивился он.

— А ты сходи к господину маркграфу и спроси, — предложила нянька. — Сходи-сходи. Я в замке подольше тебя. Поглядим, кому поверят.

— Да ты вроде ничего плохого не делаешь, — пожал плечами Такко. — А от кого ты защищаешься? Кто идёт снизу?

— Они не за тобой придут, — отрезала женщина и принялась сметать соль и травы в припасённый мешок.

— А за кем? — не унимался Такко. — И почему ты всё убираешь? Послушай, вчера я тоже нашёл здесь соль и никому не рассказал. Это же ты её рассыпала? Зачем? Кого ты боишься?

«От твоих вопросов твердолобый баран — и тот сбросится со скалы», — говорил когда-то отец, и похожий ответ сейчас отчётливо читался во взгляде няньки. Но раз она сама проговорилась, что маркграф не одобряет её действий, отчего не попытаться выведать тайну?

— Если и боюсь, то не за себя, — процедила она и резким движением стянула тесёмки на горловине мешка. — Иди, докладывай! — Смерила лучника презрительным взглядом, протиснулась мимо, задев его шёлковым плечом, и скрылась в восточном крыле, где были хозяйские спальни.

Говорят, тимьян укрепляет дух и помогает увидеть бесплотных обитателей, полынь изгоняет зло, чертополох защищает, а соль — очищает. Сейчас запахи свежесрезанных трав уходили в приоткрытое окно, и о проведённом обряде напоминала только дорожка из соли, ведущая через всё западное крыло, — нянька забыла убрать. За кого же она боится? Такко перебрал в памяти всех обитателей замка: маркграф с госпожой Малвайн и Агнет здесь хозяева, их никакая нечисть не обидит. Неужели кто-то из слуг? Едва ли — они тоже свои. Но спрашивать было некого: шаги няньки затихали в восточном коридоре, теряясь за тиканьем часов.

— Главное — не отпускать тетиву без стрелы, — втолковывал Такко Агнет. — Иначе вся сила, которая должна метнуть стрелу, останется в луке и может сломать его.

Дождь всё лил, и под стрельбище приспособили оружейную. Здесь начисто вымыли полы, смахнули паутину со стен, а в самый светлый угол натащили соломенных тюфяков, чтобы стрелы не отскакивали от каменных стен. Для тепла принесли светильников и жаровен. Нянька безмолвным изваянием стояла неподалёку и следила за своей воспитанницей, бросая на Такко хмурые взгляды. О ночном разговоре не обмолвился никто.

— Чтобы тетива не била при выстреле, нужно слегка развернуть локоть. — Прикоснуться к бледной руке, пусть и закрытой кожаным наручем, было немыслимо, и Такко показал на себе. — Вот так. Попробуем ещё раз натянуть без стрелы и сложиться обратно.

Спинка белого лука согнулась наполовину, когда пальчики Агнет, затянутые в защитную перчатку, сорвались с тетивы. Плечи лука распрямились с глухим дрожащим стоном; Такко вздрогнул, будто по его собственным плечам прошлась плеть, и как мог ободряюще улыбнулся девочке:

— Ничего, бывает. Нужно просто привыкнуть к перчатке. Попробуем ещё раз.

Он видел, что в тонких руках совсем нет сил. Агнет тянула слабенький детский лук так, будто камень из болота тащила. Зимой, когда речные заводи сковывает мороз, пильщики льда с таким усилием тянут полупрозрачные глыбы, чтобы выложить ими погреба; казалось, что руки Агнет, выглядывающие из обшитого кружевами шёлка, лишь немногим теплее тех глыб, а по синеватым прожилкам бежит не кровь, а талая вода. Прозрачные глаза смотрели почти виновато, когда тетива снова сорвалась. Такко протянул руку, и Агнет отдала лук с видимым облегчением.