Лунная песнь - страница 10

Неужели кого-то уже успели отправить по мою душу? Не слишком ли для этого рано?

Я развернулась и спокойным шагом пошла по улице дальше, делая вид, что разглядываю мостовую, и позволяя прядям распущенных волос ниспадать на большую часть лица. Есть как-то само собой расхотелось.

Через пару домов я вновь увидела клановый символ Нэндос.

На это раз это были двое молодых симпатичных парней, которые не спеша прогуливались, переговариваясь и разглядывая сувениры. На солнце переливались отполированные и окантованные полосками кожи камушки амулетов, которые здесь сбывали туристам.

И это только те выходцы из Нэндос, которые не прятали татуировку под одеждой, вдруг подумалось мне, ведь было ещё достаточно прохладно, чтобы сильно раздеваться. Уже трое за такой короткий промежуток времени и так слишком много, чтобы быть простым совпадением, и при этом эти трое уж точно не скрывали, кто они такие.

Всё это порядком сбивало с толку, и я не могла придумать ни одного нормального логического объяснения.

Или встреча с Иллионом просто превратила меня в параноика? Может все эти трое просто приехали сюда по какому-то личному делу. И по чистой случайности наследник клана ехал из столицы в этом же направлении, игнорируя тот факт, что его родные живут в другой части Севера…

Нехорошее предчувствие вдруг сжало меня где-то под ребрами.

Надеюсь, в нашем поселении всё хорошо. Будь это не так, не удивлюсь, что брат об этом ранее не упоминал, — он никогда не хотел меня тревожить. Небось и с гнильянкой тянул, как мог, прежде чем послать весточку о собственном страшном недуге.

Свою маршрутку, куда уже столпилась небольшая очередь, я увидела издалека, и в нетерпении перешла на бег.

И почти не удивилась, когда рядом со мной на протертое узкое сиденье опустился ещё один мужчина из Нэндос.

Уже в годах и с большими залысинами, четвертый из увиденных здесь мной. Он мельком взглянул на меня, вытащил помятые деньги, и протянул их, чтобы я отдала оплату водителю, к которому я сидела ближе всех остальных пассажиров.

Я вежливо улыбнулась, и передала за проезд.

Моё родное поселение Обу располагалось в низине двух невысоких горных хребтов и упиралось в темно-зелёную стену Шепчущего леса. Чтобы добраться до места, мы пересекли пару десятков километров по серпантину, на крутых поворотах которого маршрутку нещадно заносило.

От подобного быстро отвыкаешь, и половину дороги я проехала, с замиранием сердца поглядывая на обрывы, которые в очередной раз проносились чересчур близко от переполненной людьми машины. Остальные пассажиры чувствовали себя вполне вольготно, кто-то даже умудрялся читать, и только рядом сидящий выходец из клана Нэндос, казалось, частично разделял моё напряженное состояние.

Наше поселение для Севера было большим среди прочих, — жителями здесь насчитывалось около полутора тысячи человек, большая часть из которых так или иначе принадлежала к нашему клану.

Совершив очередной крутой разворот, мы выехали прямо к низине, и перед нами, наконец, открылся вид на Оби.

Дом Двух святил, он же святилище предков, место для медитаций и обитель лекарей поселения, сразу выделялся среди прочих невысоких деревянных построек. Он находился в самом центре низины, и был больше и выше любого другого строения, изящно поднимаясь над искусственным ухоженным прудом, который его окружал. Каждый этаж был опоясан балконами с искусно вырезанными перилами и изогнутыми скатами, венчал же Дом Двух светил металлический шпиль с эмблемой луны и солнца. С поручней свисали полотна ткани, и пусть отсюда и нельзя было рассмотреть, что на них изображено, но я точно знала, что там вышита священная эмблема нашего клана — опрокинутый полумесяц.

Вторым по величине строением здесь был длинный громоздкий одноэтажный дом с двухскатной крышей, нарекаемый Палатой Единств, где за длинным каменным столом с очагом посередине наши старосты и мой дядюшка вели дискуссии и вершили правосудие. Крайне редко какое местное преступление выходило за рамки этого суда и достигало королевской судебной системы.

Власти в наши дела, как правило, старались не лезть. Для большинства столичных жителей мы были странной диковинкой, которой корона милостиво позволяет существовать в своей самобытности на самой окраине. Но все местные твердо знали, — нас не трогали, потому что наше присутствие здесь действительно являлось необходимым.