Лунное сердце - собачий хвост - страница 27
Жили в подлунной деревне весело и дружно. Лешие и бабки-ёжки в лесу промышляли: кто зверье мелкое добывал, кто грибы собирал, кто травы целебные выискивал. Водяные и русалки славились на всю округу рыбной ловлей – таких сомов и щук, бывало, поднимали со дна, что ни одну вывихнутую от удивления челюсть потом вправляли знахари-эскулапы да бабки-ворожки. Ну, а домовые и белокурые навки, само собой разумеется, шарились больше по домашнему хозяйству. Навки хлеба пекли знатные и компоты варили разные, а домовые кузнечным и скорняжным делом занимались.
Так оно жилось – велось аккурат до раннего утра 30 июня 1908 года от Рождества Христова.
В то страшное утро народец подлунный проснулся от диких воплей бабы-яги Парашки – нашей самой вещательной вещуньи:
- Ой, беда! Ой, летит!
Народ, знамо дело, двери и окна пораспахивал, наружу спросонья выглядывает, интересуется: что, мол, да где?
Смотрят, бежит по улице деревенской тетка Парашка. Босая, расхристанная, волосы нечесаные торчат во все стороны. Бежит и орет, что есть мочи:
- Ой, чую! Ой, горе летит страшное!
И тычет толстым пальцем куда-то в ясное утреннее небо на западе.
Людишки подлунные на двор повысыпали, колдовские чары сотворили и тоже прислушались. Коллективно, значит.
И точно – большая беда с неба летит. Целит угроба небесная точнехонько в самый центр нашей деревни.
А надобно сказать, Никанорушка, что лет за десять до этого было гениальное по своей прозорливости предсказание англицкого подданного Гербертия Уэлльского: ожидать, мол, следует вскорости нашествия с кровавой марсиянской планеты. Прилетят на Землю осьминогии сухопутные, ходить будут на избах трехногих да народ человеческий – а заодно и нас, народец подлунный, - жечь лучами непонятными, истреблять смертно.
Прав оказался иноземец Гербертий. Стоим мы всем миром посреди улицы деревенской и вправду чуем: летит страсть небесная, несет внутри себя треножники проклятые.
Что тут сделалось! Мужики растерянно репы чешут, бабы голосят, ребятишки орут. Паника, одним словом. Неуправляемая политическая ситуация, понимаешь ли…
Ты, Никанор, водочки плесни-ка… Благодарствую… Эх, хорошо пошла, вернуться не обещала!
Да… Я как увидел такое дело, рев этот многоголосый да страх всеобщий, призадумался, но не растерялся. Вышел посеред улицы, кинул шапку под ноги и крикнул, что есть мочи:
- Братия и сестры мои! Народец подлунный!
Голос у меня тогда был еще молодой, зычный. Мгновенно установилась тишина.
- Нешто так и сгинем все вместе? – спрашиваю громко. - Не дадим отпора тварям небесным?
Вижу, оклемываются постепенно наши мужички с бабами. Приумолкли, призадумались. Да и у ребятишек соплей поубавилось. Проняло их, значит. Упали мои слова на благодатный грунт, то есть.
- А ну-ка, - говорю громовым молодецким голосом, - встанем все дружно за землю отеческую! Соединим в одно целое чары да магию нашу и врежем силушкой богатырской по вражине марсиянской!
И поняли меня, родные мои, послушались. В единый большой круг стали мы все, от мала до велика – и ёжки-бабки, и водяные, и лешие с русалками, и домовые с навками.
555
- Повторяйте за мной, - кричу я, - заклинание! Слог за слогом, слово за словом!
Поднимаю взгляд, смотрю на запад. А там, на небе, уже ярким шаром мчится прямо к нам снаряд небесный, вражеский.
Эх, и врезали же мы по тем тварям небесным, Никанорушка! Земля-матушка затряслась, Подкаменная Тунгуска дыбом стала, ветер неодолимый деревья аки спички валить начал. И, не дойдя версту-другую до земли, рванула прямо в небесах гадость марсиянская – даже щепочки от нее не осталось.
Да вот только впопыхах оплошали мы. В формуле магической синус с косинусом перепутали да в знаменателе в седьмом после запятой знаке логарифма натурального ошиблись.
Тварь небесная рассосалась бесследно, но из-за ошибки нашей коллективной на ее месте возник эффект всасывающий. Я и чихнуть не успел, как между Землей и Луной образовался гиперпространственный коридор, охватил основанием всю нашу округу аккурат на шесть сотен верст и в одно мгновение перекинул ее с груди Земли-матушки на поверхность Луны-тетушки.