Лунное золото Революции - страница 16

— Есть один выход.

— Какой? — без интереса спросил Малюков.

— Выбираем лес погуще и садимся. А там пешком до границы.

— А корабль? Им оставить?

В голосе плеснуло злобой.

— С какой стати? — пожал плечами Деготь. — Там внизу два ящика динамитных шашек. Хватит этого?

Федосей кивнул. Конечно, хватит…

— Ладно… Как идея на крайний случай годится. Вдруг нам все-таки повезет?

Солнце, теплое как созревший персик, висело над горизонтом.

Выше них, может быть километрах в полутора, лежал еще один слой облаков, но добраться до них «Иосиф Сталин» уже не мог. Можно было, конечно, поробовать, но форсировать мотор ни один из них не рискнул бы.

То, что им некуда деваться понимали и летчики. Эти закружились вокруг, подбираясь все ближе и ближе.

Несколько раз Дёготь вскидывал маузер, но Федосей кривил рожу, и товарищ остывал, не делал глупостей. Пролетая мимо, пилоты каждый раз энергично взмахивали руками, показывая на землю.

— Приглашают.

— Ничего. Потерпят…

Только терпения у пилотов хватило ненадолго. Заговорили пулеметы. Дымные трассы потянулись к земле, показывая направление. Федосей посмотрел вниз. В облачных просветах виднелся какой-то городок — аккуратные дома, прямые улицы, дымки над крышами.

— Рядом ведь где-то Россия… — сказал Дёготь. — Может, долетим? Может, получится…

Аэроплан мелькнул совсем близко, и корабль содрогнулся от нового попадания. Оглядев кабину в надежде отыскать тут достойный ответ, могущий склонить чашу весов на их сторону, Владимир Иванович в сердцах, сказал.

— Если выживем, надо будет подбросить профессору идейку о том, чтоб держать на корабле парочку конструкций, вроде той, первой… Вместо парашютов.

Федосей не ответил. Не успел.

В небе полыхнуло. Огненное облако разбросало в разные стороны обломки, чудом оставив левую пару крыльев от французского биплана планировать к земле.

Они не успели переглянуться, как второй самолет тоже вышел из игры.

Он не взорвался, но какая-то сила, словно злой мальчишка надоедливой мухе, оторвала ему крылья, и машина ушла в крутой штопор. Без взрыва, без дыма, без огня в один миг ставший неуправляемым аэроплан легкомысленно вращаясь ушел к земле.

— Кто это? — шепотом, словно боялся спугнуть удачу, спросил Федосей. Дымный хвост оставшийся в небе от первого самолета уже разносило ветром, растворяло в облаках. — Откуда? Почему?

Дёготь прочитал его слова по губам. Он и сам удивился не меньше, но удивление прибавило ему оптимизма. Ответ на глупый вопрос мог быть только один.

— Почему? По велению Коммунистической Партии и Советского Правительства!

Он облегченно, словно все уже кончилось, рассмеялся.

— Ошибся я! Есть на гадов угомон!

Пилот третьего аэроплана не стал искушать судьбу и нырнул в облака.

Логика боя подсказывала им, на что смотреть теперь. Дирижабль, такой толстый и неповоротливый, все-таки вылез из-за облаков.

И совершенно напрасно. Федосею показалось, что он уловил дрожание воздуха или мирового эфира, коснувшегося дирижабля.

Разрез облака на мгновение стал оранжевым, и тут же изнутри выстрелило вверх желтыми и малиновыми языками. Секунд двадцать дирижабль ярко умирал, но пламя взрывов становилось все тусклее — обломки летели к земле.

Деготь не поленился высунуть голову через разбитый иллюминатор и проводил их взглядом. После этого придирчиво оглядел небо и довольно объявил:

— Вот и всё…

Минут через двадцать Дёготь разглядел впереди яркую искорку. Уже и без бинокля стало ясно кто там висит в Советском небе. Владимир Иванович попробовал прочесть название в бинокль, но не преуспел. Радио не работало, но и так все было ясно — свои.

Они сели… Нет. Надо называть вещи своими именами. Они упали на территории РСФСР, километрах в 50-ти от границы.

Федосей тянул корабль до последнего, разумно усматривая в настойчивости врагов неодолимое желание завладеть аппаратом. Это желание после неудач в воздухе вполне могло вылиться в попытку взять реванш на земле, поэтому, надеясь на свою удачу, летели они, сколько могли, правда уже низко, чтоб, в случае если двигатель откажет — уцелеть.

Удача от них и тут не отвернулась.

Болото подвернулось очень ко времени. «Иосиф Сталин» рухнул туда с пятиметровой высоты, пробив лед и, под шипение остывающего двигателя, прокатился по кривой, заставив пилотов сыграть роль горошин в погремушке. Волна грязи с кусками быстро тающего льда прокатилось по болоту, и выплеснулась на снег.