Лунный камень - страница 27

На мой взгляд, при всей яркости, при всех своих талантах мистер Франклин едва ли мог превзойти мистера Годфри в глазах юной леди.

Начать с того, что мистер Годфри обладал более яркой внешностью: больше шести футов росту; гладкое, круглое лицо, выбритое чисто, как ладонь; на молочных щеках – яркий румянец; чудесные длинные льняные волосы, небрежно ниспадающие позади шеи. Но зачем, спрашивается, я вам его описываю? Если вы когда-нибудь жертвовали деньги женскому благотворительному обществу в Лондоне, вы знаете мистера Годфри Эйблуайта не хуже, чем я. По профессии он был адвокатом, по темпераменту – дамским угодником, а по собственному выбору – добрым самаритянином. Ни богатые, ни бедные женщины не могли без него обойтись. В материнских обществах, боровшихся за помещение бедных женщин в работные дома; в обществах Святой Магдалины, боровшихся за спасение бедных женщин; в обществах, боровшихся за равноправие и ратовавших за передачу рабочих мест бедных мужчин бедным женщинам с тем, чтобы мужчины сами пробивались в жизни, – везде он был вице-президентом, управляющим и членом. Если где-то собирался комитет с участием женщин, там неизменно присутствовал мистер Годфри, со шляпой в руке, который сдерживал пыл собрания и вел милых созданий по тернистому деловому пути. Подозреваю, что это самый совершенный филантроп (из обладающих небольшим состоянием), которого когда-либо рождала английская земля. Непросто было найти другого такого оратора, который на благотворительных собраниях с такой же легкостью заставлял бы слушателя проронить слезу и расстаться со своими деньгами. Он до мозга костей был фигурой общественной. В последний раз, когда я был в Лондоне, моя госпожа доставила мне два удовольствия: послала меня в театр посмотреть на модную танцовщицу и в Эксетер-холл – послушать мистера Годфри. Дама выступала с оркестром, джентльмен – с платком и стаканом воды. Толпы – на первом представлении, то же самое – на втором. И вдобавок ко всему этому, вы не найдете другого такого душевного, открытого, кроткого человека (я имею в виду мистера Годфри). Он любил всех, и все любили его. Какие шансы на успех имел мистер Франклин да и кто-либо с обычной репутацией и способностями против него?

Четырнадцатого числа пришел ответ мистера Годфри.

Он принял приглашение моей хозяйки погостить у нее со среды (дня рождения) до пятницы, когда из-за обязанностей в женских благотворительных обществах ему придется вернуться в город. К письму он приложил стихотворное посвящение тому, что он поэтично назвал «днем явления на свет» своей кузины. Как мне сообщили, мисс Рейчел, присоединившись к мистеру Франклину, за обедом потешалась над этим стихотворением, и Пенелопа, которая была всецело на стороне мистера Франклина, торжествующим тоном спросила меня, что я об этом думаю.

– Дорогая, мисс Рейчел ведет тебя по ложному следу, – ответил я. – Но мой нос не так-то просто обмануть. Дождись, когда вслед за стихами мистера Эйблуайта появится сам мистер Эйблуайт, тогда и посмотришь.

Дочь ответила, что мистер Франклин может попытать счастья и сделать ход до того, как за стихотворением последует поэт. В подтверждение этого мнения должен сказать, что мистер Франклин не упускал возможности любыми способами добиться благосклонности мисс Рейчел.

К примеру, он, один из самых заядлых курильщиков, которых мне доводилось встречать, отказался от сигар, потому что она как-то сказала, что ей не нравится запах табака, впитавшийся в его одежду. После этого акта самоотречения он так плохо спал из-за отсутствия привычного успокаивающего воздействия курения и спускался по утрам с таким изможденным и уставшим видом, что сама мисс Рейчел начала умолять его вернуться к своей привычке. Куда там! Он не сделает ничего, что может доставить ей хоть миг неудовольствия. Он будет сражаться решительно и рано или поздно вернет себе сон терпеливостью и силой воли. Подобная преданность, скажете вы (и как сказали некоторые из слуг внизу), не могла не произвести впечатления на мисс Рейчел, тем более преданность, поддерживаемая каждодневным расписыванием двери. Так-то оно так, да только у себя в спальне она держала фотографию мистера Годфри, на которой тот был изображен выступающим на собрании, с волосами, раздуваемыми дыханием собственного красноречия, и прекрасными глазами, которые своей неподдельной искренностью заставляют вас достать деньги из кармана и пожертвовать на какое-нибудь благое дело. Что вы на это скажете? Каждое утро (что я знаю от Пенелопы) мужчина, без которого не могли обойтись женщины, в уменьшенном изображении, наблюдал за мисс Рейчел, когда она расчесывала волосы. И в скором времени он будет наблюдать за нею по-настоящему – таково было мое мнение.