Мы ждали, ждали, но ключ все не появлялся. Сержант Кафф ко мне не обращался. Он обратил свой тоскливый лик к окну, засунул тонкие руки в карманы и принялся тихонько насвистывать «Последнюю розу лета».
Наконец пришел Сэмюэль, но не с ключами, а с запиской для меня. Я нервно нацепил очки, чувствуя на себе гнетущий взгляд сержанта. В записке от миледи было всего две-три строчки, написанные карандашом. Она сообщала мне, что мисс Рейчел наотрез отказалась предоставлять свой гардероб для осмотра. Когда ее спросили почему, она разрыдалась. Когда вопрос повторили, она ответила: «Не хочу, потому что не хочу. Если вы примените силу, я подчинюсь, но иначе не заставите».
Я понимал нежелание миледи показываться сержанту Каффу с таким ответом дочери. Не будь я слишком стар для милых слабостей юного возраста, думаю, я сам покраснел бы от мысли, что должен на него взглянуть.
– Новости о ключах мисс Вериндер? – спросил сержант.
– Она отказывается разрешать обыск в своем гардеробе.
– А! – промолвил сержант.
Голос сержанта не был подчинен такой строгой дисциплине, как его лицо. «А!» он произнес тоном человека, который услышал то, что ожидал услышать. Он разозлил и испугал меня одновременно. Почему – не знаю, но это так.
– От обыска придется отказаться? – спросил я.
– Да, – ответил сержант, – от обыска придется отказаться, потому что мисс Вериндер не соглашается на него, как остальные. Мы должны обыскать либо все гардеробы в доме, либо ни одного. Отправьте чемодан мистера Эйблуайта в Лондон ближайшим поездом и верните бельевую книгу девушке, которая ее принесла, с поклоном и благодарностью от меня.
Он положил бельевую книгу на стол, достал перочинный ножик и принялся чистить ногти.
– Вы, кажется, не сильно расстроены? – заметил я.
Конец ознакомительного фрагмента.