Любовь и золото - страница 58

— Я, между прочим, работаю и ежемесячно получаю аванс и зарплату, — медленно проговорил Кротов. — Отвечай: где вы взяли деньги? Ваденька, я обращаюсь к тебе.

— Я это… — Вадим незаметно для отца саданул брата локтем по ребрам, и Витька сразу же пришел на помощь.

— Накопили мы, понятно? — обиженно сказал он. — Ты же нам давал на мороженое, на леденцы…

— Сколько же вы копили? Год? Два? — Он положил руку Витьке на плечо. — Где ты гуляешь целыми днями? Молчи, Ваденька. Я знаю, ты постараешься любым способом прикрыть брата. Взаимовыручка — хорошая черта, но не сейчас.

— Нигде я не гуляю… — Виктор попытался стряхнуть отцовскую руку со своего плеча, но это у него не получилось.

— Мне иногда кажется, что от тебя пахнет спиртным. Или это только кажется?

— Батя, мы в школу опоздаем…

— Кто твои друзья? Назови мне каждого по имени.

— Это допрос?

— Я твой родной отец и должен знать, где ты пропадаешь с утра до вечера вместо того, чтобы делать уроки!

— Неблагодарный ты, батя… — Витя шмыгнул носом, и глаза его налились слезами. — Мы так старались… Мороженого не ели… А ты взял и все испортил…

— Хорошо, идите… — Отец тяжело поднялся со стула. — Позже поговорим…

Кротов-старший подозревал, что его сын связался с отъявленной городской шпаной, до него даже доходили какие-то неопределенные слухи, но он и представить, себе не мог, что наручные часы, купленные Витей за тридцать семь рублей, на самом деле являлись лишь последним звеном длинной цепочки, начало которой — ограбление продуктового магазина в ноябре прошлого года.

Тогда милиция установила, что налет на магазин совершили так называемые «гастролеры», неизвестные заезжие преступники… За пять последующих месяцев было зафиксировано несколько крупных краж с предприятий и около десятка разбойных нападений, одно из которых чуть не привело к смерти главного инженера химического комбината, но измордованная, обворованная до последней нитки жертва почему-то отказалась назвать своих мучителей. Главный инженер уверял следователей, что он ничего не помнит…

И опять же милиция не располагала уликами, которые могли бы вывести на след бандитов — те работали чисто, умело, не оставляя следов. На всякий случай проверили Романа Наливайко, но тот, как всегда, был чист, да и с места работы, что немаловажно, имел положительную характеристику…

Они собрались на старом месте, в трюме полузатонувшей барки. Их было шестеро. Женька — он же Жека. Боря — он же Боров. Костя — он же Лысый, названный так потому, что в детстве несколько раз болел лишаем: Сашка — он же Трусы (все лето ходил в одних и тех же голубых спортивных трусах) и Витя — он же Крот. У Романа Наливайко кличка отсутствовала. Никто из ребят не решался дать ему какое-нибудь смешное прозвище. Его боялись.

Под потолком раскачивалась дряхлая керосиновая лампа, заливавшая трюм мутно-желтым светом. Здесь было душно и воняло гнилью.

Роман расстелил на деревянном ящике из-под бутылок крупномасштабную карту местности и поманил к себе «соратников».

— Кто знает, что это такое? — спросил он.

— Карта, — осторожно предположил Жека.

— Правильно… А кто знает, что это за длинные черные полосы?

— Железная дорога, — тихо сказал Боров.

— Молодец, ставлю тебе пятерку. — Наливайко ткнул пальцем в большой красный квадрат, начерченный в правом верхнем углу карты. — А это наш Спасск. Измерим расстояние до железнодорожной магистрали — получается чуть больше двух километров, если двигаться по прямой. Иначе говоря, около тридцати минут пешего хода. Прибавим к этому еще километр по шпалам в сторону Налимска — итого сорок пять минут. Обратный путь будет в десять раз длиннее, пойдем в обход, через лес, там, где нас никто не будет ожидать.

— А что делать-то надо? — поинтересовался Лысый.

— Не спеши, — залепил ему крепкую затрещину Роман, — всему свое время. Двадцать четвертого мая через дистанцию «Налимск — Видное» будет проходить товарный состав из тридцати вагонов. Нас интересует последний вагон. Мы его должны во что бы то ни стало взять со всеми потрохами, понятно?

— Грабить поезд? — задумчиво почесал в затылке Крот. — Однако, стремное дельце, незнакомое…