Любовь с алкоголем - страница 11

Вильям сел на кровать, рядом со Славой. Но она встала, взяла свои вещи и ушла в ванную, одеться.

Пока они сидели на кухне и следили за кофе, капающим через фильтр, пришли двое и стали возиться вокруг бассейна. Слава видела их в окно. На кухне тоже было много окон и много занавесок.

После кофе девушка попросила отвезти ее домой. Вильям не настаивал, чтобы она осталась, — подал ей норку, и они вышли из дома.

Конечно, здесь был гараж, но сегодня Слава знала, почему Вильям не оставил в нем машину — чтобы не разбудить свою маму. Когда она увидела его авто — она-таки была хорошо поддатая, раз не помнила — BMW, то подумала, что из-за этого он живет с матерью — у нее есть деньги. То, что он сам может зарабатывать достаточно денег и получать удовольствие, живя с сумасшедшей матерью, ей не подумалось. А уж то, что он может исполнять сыновний долг — вообще в голову не пришло.

— Куда прикажете, лэди?

— Де Лонгпри. Уверена, что ты не представляешь, где это. Совсем в другом конце города.

— Я знаю где. Одна из моих лаб недалеко от Кайзеровского госпиталя, недалеко от Де Лонгпри. — Он включил зажигание и отъехал от дома, свернув налево.

Дом был угловой и, обернувшись, Слава увидела крону дуба. Одинокого и самодостаточного.

— Лаборатория, где ты разрабатываешь химикаты для отравления окружающей среды? Впрочем, сейчас тебе это прощают. С русским отцом, сам наполовину русский — вы наверняка очень популярны.

— Мой отец уважаемый профессор и без русскости, он директор исследовательского центра. А я ведущий специалист этого же центра, в одной из особенно важных для новой программы лаборатории.

— Для новой программы, одобренной сенатом? Твой папа недруг Буша?

— Мой папа друг с теми, кто друзья с ним — его политика…

Слава не знала почему, но он стал раздражать ее. Она хотела поскорее расстаться с ним и попросила остановить, не доезжая до ее дома, а на углу Вилкокс и Санта-Моники. У кирпичного здания неизвестного назначения. Как и многие здания Лос-Анджелеса. Мимо них всегда ехали, никогда не забегая в подъезды — спрятаться от дождя, выпить, пописать, научиться курить или ебаться — для всего этого в мире было создано множество специальных инстанций.

Вильям написал на обороте своей карточки домашний телефон и протянул скуластой девушке:

— Мне кажется, что вчера я тебе нравился больше.

Слава промолчала, потом сказала, что она ему, наверное, тоже.

— Всегда так, когда что-то приобретаешь, жалеешь потом о желании приобрести.

— Кроме желания, я ничего так и не приобрел. Потом, я знаю о тебе только то, что ты старомодно-авангардна.

Она дернула плечами — норка соскользнула с них — и, сунув ему в руку клочок с написанным еще у него дома своим номером телефона, вышла из машины.

Вильям видел ее в зеркало ветрового стекла. Она будто подросток, одевший материны туфли, вихляла лодыжками. Они, казалось, подломятся. Она шла, как по канату.

Еще год назад ей стыдно было бы идти пешком даже такое короткое расстояние в этом городе. Но сейчас она привычно проходила мимо, как всегда, закрытого офиса выкупа из тюрьмы. На зарешеченном окне, правда, висела большая доска с номером телефона. Мимо частного дома, у которого, как всегда, возились бездомные на вид дети. А рядом человек в ватнике возился с мотоциклом. В ватнике всегда. Первый дом на углу Де Лонгпри представлял собой трехэтажное строение из трех зданий вокруг бассейна, с потрескавшейся, как пирог из слоеного теста, краской фасадов. Четвертая стена вокруг бассейна состояла из грязных кустов и низких потрепанных пальм. Калитка, как всегда, грохнула и издала вторичный скрип, более жалобный, чем первый — храп! и апп… Как и месяц назад, когда муж девушки с перевозочной компанией — два студента и грузовик — завезли сюда телевизор.

Славица тоже жила не одна. Разведясь наконец с последним мужем, она оставалась в их квартире четыре месяца. Но потом деньги кончились, муж, вопреки обещанию, за квартиру платить не стал… Она переехала к русской знакомой Раисе. Что по-американски значило Речел.

Дверь в квартиру из двойного, полого внутри, картона была пробита посередине. Вместе со Славицей к двери подбежала кошка. У Речел их было две — сиамской расцветки дворняжка Кошка и черный кот Гоша. Подбежала Кошка. Она не умела мяукать и беззвучно разевала пасть, глядя на Славу.