Любовь с алкоголем - страница 22

— Ааа, кого я вижу! — Миша стоял рядом со Славицей, уже с бокалом белого в руке, вместо балалайки. — И ты здесь! — узнал он армянина.

На Мишу зашикали, и он потянул Славу за локоть, поближе к бару-столу.

— Миша, вы будете еще выступать? Мне предложили что-то сказать, после танцев Смальцова. Вы их знаете? — Раечка искала глазами танцоров.

— Будет Бедная Наташа, хе-хе-хе, ее пригласили…

— Слава, ты видела, какие знаменитости? Старых, правда, много… Я там видел твоих, югославов… Чин-чин! — Миша тихонько стукнулся своим бокалом о вновь наполненный Славицы.

Она взглянула в сторону, где должны были быть «ее» люди, югославы. Они-таки стояли там, трое, все с бокалами… На «сцене» уже выступало трио. Публика несколько рассеялась. Видимо, выступления не предполагали внимательного, специального наблюдения, а служили фоном. Музыкальный номер закончился, трио удалилось под скромные аплодисменты. Рояль отодвинули и в микро объявили группу Смальцофф-младшего. Жена Смальцофф-старшего и еще три старушки яростно зааплодировали. Младший Смальцофф очень выделялся. Веки его переливались как павлиний хвост, щеки горели кирпичами. Как в одной из серий «Мишион импосибл», где он танцевал лезгинку, якобы в советском посольстве.

За спиной у Славы кто-то шумно задышал. Мишино лицо расплывалось в улыбке, глаза сужались, как у китайца. Славица обернулась — это пришла «бедная» Наташа. Так она сама себя придумала называть — в смысле, несчастная. Наташа была очень обеспечена — на участке у нее нашли нефть, так что она жила с нефтекачания уже лет двадцать, и нефть не кончалась. Была она неимоверно толста и страдала одышкой. Она очень любила танцевать. Хотя танец ее был больше похож на катящуюся куда-то медленно под гору, забытую в порту бочку.

— Ууууу, бедная я Наташа. Мишенька, дай же мне джин-джерэль. Оооо, Славица-красавица. Бедная Наташа была тоже красавица… — Дальше «бедная» Наташа говорила по-английски и пожаловалась, что ее только в последний момент предупредили и она не знает, сможет ли танцевать: она не в форме и кто ей будет аккомпанировать…

Смальцофф-младшему аплодировали чуть дольше, чем трио, и он, вдохновленный этим, исполнил соло — танец джигита. Смальцофф-старший передал ему связку ножей. Жена Смальцофф-старшего стояла за кадками, с полотенцем наготове. Там же стояли оттанцевавшие уже молдавский танец. Их было восемь, американцев русского происхождения. Когда-то названные своими русскими родителями Сергеями, Иванами, Мишами. Несознательность родителей исправило время — теперь детей называли Сержами, Джонами и Майклами. После взмокшего Смальцофф-младшего к микрофону подошел мужчина с бокалом и долго что-то говорил. Но так как его выступление не предполагалось, из усилителей уже неслась музыка, и понять речь выступающего было невозможно.

Речел стояла в другом конце зала и извивалась перед человеком с седой бородой по грудь. Скуластая девушка его знала. Она помахала рукой и отвернулась, смутившись. Она была на единственном уроке господина Осетинского — поляка лет семидесяти. На бесплатном уроке.

Предупрежденная заранее одеться поудобней, она не удивилась, застав класс актерского мастерства за физкультурой. Она присоединилась к их упражнениям. После села в угол на пол по совету г-на Осетинского — посмотреть, — который сидел в углу напротив.

Группа ходила по комнате кругами — то поворачиваясь друг к другу, то озираясь, то вдруг забегая вперед другого и заглядывая в лицо. Лица у всех были одеты в предмученические маски. Вскоре обозначились лидеры — девочка почти без волос, в рваной майке и парень с большим родимым пятном на руке. Темп все ускорялся, и группа почти уже бегала по мысленно начерченному кругу — девочка без волос, отталкивая всех и пробиваясь к парню. Она хватала его за руку с родимым пятном — сильно, отпечатки от давящих ее пальцев белели на руке, когда она ее бросала. Потом она рвала майку на себе. Опять бежала по кругу. Остальные, закатив глаза так, что видны были только белки, тоже разделились на пары. Одни превратились в обезьян, ищущих в головах друг у друга что-то. Другие ровными колбасами катались по полу, попадая под ноги бегающим, но не показывая вида, что больно. Девочка без волос вскоре одна бегала по кругу, а парень сидел посередине, закинув голову и глядя на нее.