Любовные каникулы - страница 48

Да, есть у меня такой недостаток. Я иногда и сама не знаю, какой фортель выкину в следующую минуту. Но именно эта непредсказуемость и нравится мужчинам... Странно, да? Я на их месте лучше бы морских свинок дрессировала. За это хоть деньги платят.

— А что будет потом? — спросил он. — Потом, когда все закончится?

— Суп с котом, — не очень весело ответила я. — Ты, вообще, о чем?

— Я о нас с тобой... Не вечно же продолжаться этому блаженству...

— Что ты называешь блаженством? Ничего блаженного пока не вижу. Слишком жарко здесь. Боюсь, долго не выдержу, сварюсь. И искупаться нельзя, вода ледяная. Тоже мне — контрасты! Тоже мне, международный центр туризма! Тоже мне — гогеновские места!

О своих женских проблемах я тактично промолчала.

— А я до сих пор не могу поверить... — Георг опустил глаза. — Мне кажется, что это сон... Что стоит открыть глаза, и все исчезнет, испарится...

— А у меня репетиция в театре на сегодня назначена...

— Знаешь, а ведь я прошлую ночь совсем не спал... Думал о тебе... Чуть не плакал от бессилия и безысходности...

— А я пьесу еще в руки не брала... Пьеска-то в стихах... Шекспир написал... Ух, и скандал же будет!

— Так не хотелось расставаться с тобой...

— Интересно, Арсеньев полетел в Москву или же остался меня искать в Венеции?

— А сейчас... Сейчас я так счастлив... Словами передать не могу... Но ведь скоро настанет момент, когда мы...

— Слушай, нордический! — Мне порядком осточертела эта ипохондрия. Сколько можно? Нудит и нудит. Бе-бе-бе, бе-бе-бе. — Так хорошо было, когда ты молчал.

Георг запнулся, как-то виновато посмотрел на меня. Нечего обижаться, Гошенька. Просто всему свое время. Пожалуйста, не превращайся в зануду. Ты же умеешь улавливать нужный момент для нужных слов. Так к чему эти рассусоливания? В конце концов, между нами еще ничего не было, кроме детских поцелуев. А если и дальше ты будешь вести себя в том же духе, то и не будет.

Разумеется, вслух я эту мысль не выразила, но Георг, кажется, все понял. Понял, что нет смысла заглядывать вперед, что за несколько дней спокойного счастья, которые щедро отвела нам судьба, нужно успеть оторваться на полную катушку. И не думать о расставании. Не думать о плохом. Кто знает, как все сложится в дальнейшем? Кто знает?

Мы быстренько расправились с ужином, выпили шампанского, съели по шарику ванильного мороженого и поднялись наверх. Пока я тыкала ключом в замочную скважину, Георг топтался рядом. Мы оба чувствовали себя как-то неловко.

— Я могу зайти? — робко спросил он.

— Зачем?

— Просто так...

— Нет, нельзя. — Я крепко пожала ему руку. — Спокойной ночи. Пусть тебе приснится розовый слоненок.

Не успела я раздеться, как раздалось слабое царапанье в дверь.

— Кто там? — Впрочем, можно было и не спрашивать. И так понятно.

— Я... Открой, пожалуйста...

Я открыла.

— Чего тебе?

— Я только хотел спросить....

— Ну?

— Почему именно розовый слоненок? Почему не синий, не зеленый?

— Не знаю... — Я действительно не знала. Просто ляпнула первое, что пришло в голову. Где-то слышала. Актеры — попугаи, обезьянки. А уж женщины!..

— А... Понятно... — сказал Гоша, хотя вряд ли он что понял.

Я скинула с себя легкое платьице, зашла в ванную комнату, открыла кран. Бассейн начал заполняться теплой, бурлящей кислородными пузырьками водой.

Надо бы Илюше позвонить... Он волнуется за меня. Я должна была приехать... Вот только ополоснусь и сразу позвоню.

Обернувшись пушистым полотенцем и оставляя на полу мокрые следы, я засеменила в спальню. Долго не могла нащупать на стене выключатель. Так и не нащупала. Чьи-то руки обхватили меня за талию...

Честно, я ощутила, как мое сердце заблуждало по грудной клетке. Это был не испуг даже, а что-то страшнее, не поддающееся описанию. Я силилась закричать, но из горла вырвалось лишь шипение.

— Это я... Не бойся... — шепнули мне на ухо.

Фу ты, Господи... Георг... Вот дурачок! Я же могла умереть от страха! Минуточку... А что он здесь делает? Как он здесь оказался? И какого черта он лапает меня своими ручищами? Кто позволял?

— Я перебрался через лоджию... — взволнованно говорил Георг. — Это одиночество невыносимо... Я не могу без тебя... Я хочу быть рядом с тобой...