Люди, горы, небо - страница 69

Чай пили, покрякивая: вроде бы хвалили — хорошо–де заварен. Но на свежем воздухе за милую душу сойдет любой напиток, был бы он горяч и крепок. А если не горяч, то хотя бы крепок.

К вечеру вернулись на катер — тихо–тихо стоял он на прежнем месте, даже вода, обтекая его, не журчала, а ветви обволакивали вкрадчиво, липко. Мирно висел на рубке чахлый, скорее для виду, замочек.

И вот тут–то, готовясь к ужину, Саша обнаружил, что исчезла банка из–под бездымного пороха, в которой хранился теперь молотый перец. Не было банки, не было молотого перца!

Потом понадобилось наколоть щепы, и Гаркавый не нашел своего охотничьего ножа. Начали проверять вещи — и недосчитались десятка заряженных дробью патронов, какого–то ерундового шомпола… Но фотоаппарат Шумейко «Зенит» с телеобъективом как висел на гвоздике, так и остался висеть, никем не тронутый. Запасное охотничье ружье Гаркавого внимания посетителей тоже не привлекло. Ценные вещи, пропажа которых могла бы всполошить рыбоохрану, тем более предметы, помеченные заводскими номерами, даже если они лежали на открытых местах, не ввели похитителей в соблазн. Налицо было мелкое шкодничество, не лишенное какого–то корыстного умысла и системы. Бездымный порох, заряженные патроны, хороший нож — вещи, охотнику нужные, ну и пусть рыбоохрана погрешит на каких–то случайных людей, промышляющих в тундре. В то же время почему и не досадить инспекторам, чтобы знали и чувствовали: не боятся их, видят их, наблюдают за ними и всегда обведут вокруг пальца.

Потапов кстати вспомнил, что, когда лодка свернула в Кумушку, сзади долго доносился глухой перестук мотора. Стоило бы остановиться да подождать. Кто такие? За какой надобностью идут в нерестовую протоку?

— Пацаны шалят, — высказал предположение Гар–кавый. — Им только дай какую–нибудь комбинацию сотворить, а тут настоящие патроны в руки.

— Странно, как они проникли в рубку, рубка–то была на замке, — недоумевал Шумейко.

— Пацаны шалят, не иначе, — повторил Гаркавый. Рубка на замке, рвать замок не рискнули, ну, подняли железо, проюлил кто–то пошустрей над двигателем вот тебе и рубка.

— А чего там юлить, — усмехнулся Саша, — там и я запросто пролезу, первый раз, что ли…

Шумейко полулежал на койке в кубрике, прикидывая в уме, кого же можно заподозрить в столь нелепой краже, какой в ней расчет? Если пацаны, то и голову ломать не стоит. А если кто–то схитрил, попытался этой мелочью отвлечь внимание рыбоохраны?

Машинально он пошарил в кармане пиджака авторучку, чтобы записать похищенные предметы (придется сообщить в милицию), но не обнаружил ее. Ну да, видимо, осталась в рубке на полочке. Не хотелось вставать, однако встал, тщательно пересмотрел все, что лежало в рубке. Авторучка пропала.

Он засмеялся.

— Помню, на фронте чернил не было, — сказал он, — ну что же, голь на выдумку хитра: делали цветные чернила из немецких осветительных ракет. Крошили заряд, раскатывали его в порошок и разводили. Вполне приличные получались чернила — хоть красные, хоть зеленые.

– ‑ Чегой–то вам чернило на ум пришло?

— А потому пришло, что и здесь чернил — скажем, для авторучек — днем с огнем не сыщешь. Ну что ж, решил я подыскать заменитель. Сходил в аптеку, зеленки купил, заправил ручку — пишет, да еще как! Эдаким цветом ядовитым!

Саша заинтересованно хмыкнул.

— Вот спасибо, что посоветовали. Теперь и я вашим примером воспользуюсь, А можно попробовать, как пишет?

Шумейко лишь руками развел.

И рад бы, Саша… но дело в том, что ручку мою, заправленную зеленкой, тоже увели. Прямо страсти какие–то.

— А что ж, — вскинулся оживленно Саша, провидя в нелепом происшествии сюжетно закорюченную историйку, на зеленке эти пакостники могут как раз и влипнуть.

Шумейко все еще смотрел на него вприщурку да и руки разведенные не свел.

Каким, собственно, образом?

— Не знаю, — нахмурился Саша. — Был бы я сочинитель, я бы сочинил…

А ты попробуй сочини, — поддержал его даже Гаркавый, хотя и не без издевки. — А сейчас, что же, вырулим напрямую домой? Вроде бы уже время.

Шумейко «крылся в кубрике, зашуршал там газетой.

— Да нет еще, — сказал он. — Пройдем до другой протоки… ну, помните, где вы смородину рвали? — Шумейко пока не знал названий всех здешних речушек и рукавов, только еще привыкал к местности. — Там и заночуем, плес хороший, дров навалом, да и комаров с ровного места сдувает. И речушка заманчивая — глядишь, кто–нибудь да пожалует.