Людмила - страница 54
«Как же мне выбраться отсюда?» — подумал я. Мне показалось, что во всем этом доме единственное обитаемое место — кабинет, откуда я вышел, — все остальное замерло и застыло, и не хватает только звука отдаленных шагов для полной тишины. Я пошел назад, и это фантастическое впечатление усилилось от параллельного моему беззвучного движения человеческой фигуры в панораме по ту сторону окон. Он шел по широкой, ровной, лужайке, наступая каждым шагом на короткую, темно-зеленую тень, бегущую впереди.
Опершись руками о шероховатый подоконник, я наклонился вперед и, щурясь от бьющего в глаза, слепящего солнца, как сквозь прицел, смотрел на него. Это было странное ощущение сна, когда в посторонней, существующей отдельно от тебя, совершающей нечто фигуре боишься нечаянно опознать себя. Боишься, что то, что он делает, опасно и нехорошо. На мгновение темный ствол дерева заслонил его от меня, но сейчас же он появился снова, и снова я не успел прицелиться и разглядеть его — он скрылся за темным рядом деревьев, выстроившихся вдоль стены. «Ладно, — сказал я, — наплевать. Все равно отсюда не узнать». Я подумал, что мне, скорей, хочется не увидеть его лицо.
Я услышал легкий скрип у себя за спиной и обернулся. Красивая, полная женщина, та самая, которую я несколько минут назад встретил, выходя из профессорского кабинета, смотрела на меня, стоя у двери круглого зала.
— Вы заблудились? — спросила она приятным низким голосом.
Ощущение нереальности пропало. Пустой коридор стал вполне материальным, просто пустым. Маленькой, белой рукой она потрогала каштановый локон, внимательно смотрела на меня синими глазами, не голубыми, а синими — к ее рыжим волосам это очень идет. Она спросила меня, что я здесь делаю.
— Где здесь? — спросил я. — Вообще?
— Вообще.
Я подумал, а что я здесь делаю? В самом деле, что я здесь делаю?
— Работаю, — сказал я. — То есть выполняю работу, так точнее.
— А что за работа?
Это уж слишком.
— Да так, бумаги, — сказал я. — Разные документы. То да се.
— A-а, ясно, — сказала она. — Вы технолог. С завода.
— Нет, я из другой конторы. Я юрист. А вы? — спросил я.
— Я ученый секретарь, — ответила рыжая женщина, и я подумал, как помолодел мир, похоже, прыгнул через целое поколение — лет десять назад только какой-нибудь лысый пень в украинской сорочке мог занимать эту должность.
— Стало быть, вроде зама, — сказал я.
— Вроде, — сказала она.
Помолчала, как будто пыталась что-то припомнить. Видимо, не вспомнила.
— Значит, юрист, — повторила она. Вздохнула. — Вы напоминаете мне одного моего знакомого, — сказала она.
— Он тоже юрист?
— Нет, он летчик, — она улыбнулась.
— Вы его очень любили? — спросил я.
— Хо-хо, — она вся всколыхнулась. — Нет, совсем нет, — еще раз засмеялась. Оглянулась на окно.
Я кивнул туда:
— Что там?
— Там? Аэродром, — она опять засмеялась.
Я посмотрел: правда были пропеллеры, двухлопастные и трехлопастные на крашеных тумбах. Я покачал головой:
— Да, аэродром.
— Ну, пойдем. Я вас провожу, — сказала она.
Она, покачивая бедрами прошла впереди, и ее полные, красивые ноги слегка подрагивали в прозрачных чулках. У нее были покатые плечи и маленькие белые руки. Мне почему-то стало жаль, что она работает в этом НИИ, жаль, что она ученый секретарь, — не знаю, почему.
Она вынесла свое полное тело в квадратную прихожую, которая выглядела бы, как обычная прихожая в коммунальной квартире, если бы не деревянная загородка слева, у выхода, похожая на скамью подсудимых. За этой загородкой, за столом с телефоном, под остекленной доской с рядами ключей сидел обезьяноподобный субъект, положив волосатую лапу на толстый красно-коричневый том. Из-под ладони выглядывала часть названия «ИТАЛ».
— Откройте, — сказала моя провожатая.
Мордоворот встал и вышел, открыв деревянную калитку загородки. Я заглянул за барьер: на толстом томе была тисненая надпись «КАПИТАЛ». Я засмеялся: в сочетании с гориллой в этом было что-то абсурдное. «Марксист» вставил ключ в скважину, дважды повернул его.
— Ну, как прибавочная стоимость? — все, что я помнил.
— Нормально, — ответила обезьяна. — На рубль — два.