Люмпен - страница 21
– Да что ты! – самодовольно воскликнул этот индюк, наконец, поднимая на меня глаза от наладонника. – А я уж было подумал, что ты так никогда и не спросишь! Вы же тут все профессионалы, сотрудники элитного подразделения!
– Я такого не говорил, – заметил я, не слишком рассчитывая, что буду услышан.
– Мне спасибо тебе за это сказать?! – чуть ли не подпрыгнул на стуле Сечкин. Только сейчас я понял, что всё его спокойствие было напускным и на самом деле его трясет от злобы. – Не успел я в кабинете появиться, как все тут же встали в позу обиженных невинностей. Ах, посмотрите! Кого судьба-злодейка послала нам в коллеги! Не «пончики», а девочки из интерната! Кто мне пять минут назад лекцию читал о правилах поведения? Не ты ли?
– Слушай, а ты что, ожидал чего-то другого? – я почувствовал, как моё лицо начинает гореть от возмущения. Вообще-то, это дурной признак. Так-то я тихий и терпеливый, но иногда у меня может упасть планка, как называл это преподаватель «рукопашки» в институте. Сейчас со мной происходило что-то из этой серии…
– Ты убил шесть человек! Ты признался в этом! – я понял, что практически ору на собеседника. – Ты дебил или действительно не понимаешь, что сделал? Читай по губам! Ты! Убил! Шесть! Человек! Ты даже не раскаялся в этом! Ты сидел на допросе и улыбался, как будто ничего не произошло и всё само собой разумеется! И что после этого? Твой папа позвонил нашему генералу и устроил тебя к нам в отдел! Зачем тебе это нужно? Смеяться над нами, что ты весь такой замечательный, и у нас руки коротки тебя достать? Копаться в чужих документах? Сидеть ноги на стол и плевать в потолок! Ты никто без папы, пустое место! С чего ты взял, что кто-то будет относиться к тебе иначе?
В этот момент в моей голове мелькнула мысль, что сейчас Сечкин меня убьет! Не знаю, какие именно слова задели его за живое, но в я увидел, что в его глазах зажегся огонь лютой ненависти! Его кулаки сжались, а воздух вокруг меня как будто бы стал плотнее! Но меня несло, и я не собирался останавливаться!
Я кричал и в этом яростном крике выплескивал все сложности и обиды, которые мне пришлось пережить на пути к месту в этом подразделении, все комплексы, которыми богато наградило меня детство в глухом поселке и беспросветная жизнь родителей от зарплаты до зарплаты, все те придирки, которые постоянно получал от старших коллег и начальника отдела!
И если бы Сечкин сейчас сделал хоть движение в мою сторону, то я не знаю, что бы произошло!
– Молчать! – рык Веденеева подействовал на меня, как ушат холодной воды. Начальник отдела, набычившись, стоял на пороге кабинета и напоминал дикого кабана, изготовившегося к броску. – Что за крики? Дурь девать некуда? Что вообще здесь происходит?
– Разговариваем, товарищ майор, – хмуро процедил Сечкин, не сводя с меня ненавидящего взгляда. – Немного не совладали с эмоциями.
– Чтооо? – задохнулся от ярости Веденеев. – А ну смирно! Я вам покажу эмоции! Ты что, Сечкин, рассчитываешь, что твой папа будет постоянно прикрывать твои художества? Неприкасаемым себя возомнил?
– Никак нет, – хмуро ответил Роман, переводя, наконец, взгляд на майора. – И мой отец никому не звонил.
– Это неважно, – совершенно нелогично на мой взгляд, отреагировал на реплику Сечкина Веденеев. – Калмыков, у тебя что, работы нет? Расследование завершил? Или ты себя матерым волком вообразил? Решил на новичке командный голос потренировать?
– Никак нет, – глухо ответил я, пытаясь унять дрожь в коленях. Выплеснувшийся адреналин настойчиво искал выход из организма, поэтому чувствовал я себя сейчас не очень комфортно.
– А что тогда? – уже тише спросил у меня начальник. – Рассказывал новому коллеге, как вкусно кормят в столовой? Так до обеда еще далеко, его заработать надо!
– Товарищ майор, – громко вклинился в начинающий набирать обороты разнос Веденеева Сечкин. – Мы обсуждали материалы дела старшего лейтенанта Калмыкова, он показал их мне для примера, как строится работа подразделения. Мне кажется, что я знаю, кто совершил все эти убийства. Разрешите проверить мои предположения?
Если выразиться мягко, то Веденеев удивился. Судя по пробегавшему по его лицу шторму, в его голове сейчас появился целый рой вопросов, и он просто выбирал, какой из них задать первым.