Лютый - страница 7

Хотя там за колючей проволокой хорошая пища приходила только во сне и в редкие минуты получения передачи. Временами Лютому благоволила удача, и ему доводилось отведать жареной картошки и хорошего оленьего мяса, но цена на подобные продукты в зоне была на уровне элитных ресторанов.

Местный общепит особым изысканным ассортиментом не баловал. Да и времени на трапезу уже почти не оставалось. АН-24, пыхтя клубами сизого дыма, на летном поле уже прогревал свои моторы, раскручивая отдохнувшие за ночь пропеллеры.

— Фея, будьте любезны, мне вот этот пирог с тайменем и кофе тройной по объему и качеству. Да и цыпленочка этого заверните, пожалуйста, хотя, как мне кажется, птица эта умерла своей смертью в бытность египетских фараонов, — обратился Сергей к продавщице привокзального кафе.

Девушка с круглым лицом и раскосыми глазами якутки или эвенкийки мило улыбнулась и засуетилась. Сергей с первой секунды поразил ее своей статью и мужской красотой, которая и дала подобный результат.

— Я, солнце мое, не местный, я работал тут в геолого-разведывательной партии. Мы тут в ваших краях золото искали.

— И что, нашли? — спросила девушка, мило улыбнувшись.

— Да, нашел, но только за этим прилавком! Это самый драгоценный самородок всей моей жизни, — сказал Сергей, заигрывая с девчонкой.

Девушка зарделась, словно наливное яблочко. Улыбаясь и смущаясь одновременно, она скрылась за дверьми подсобки, чтобы на мгновение скрыть проступивший на лице румянец. Она взволнованно выглянула из-за шторки и улыбнулась Сергею.

В ту минуту что-то щелкнуло в душе Лютого, и он почувствовал, как холод, сковывавший его душу эти восемь лет, начал постепенно оттаивать и это были первые признаки приятной сердцу оттепели. Странная волна опускалась от сердца все ниже и ниже, пока он не ощутил, как в его животе встрепенулись какие-то бабочки. Они махали своими крылышками, и от этого на сердце Сергея становилось тепло и приятно.

По случайности Сергей был единственным покупателем этого жалкого заведения. Никто не напирал сзади и не вмешивался в разговор с продавщицей. Не отходя от прилавка, Лютый пил кофе и, используя трапезу как прикрытие, изучал оперативную обстановку.

Его внимание привлекли странные люди. Один из них сидел на черном ящике, который был закрыт на большой амбарный замок. Со стороны было видно, что ящик опечатан пластилиновой печатью. Нечто подобное он видел во время службы в армии, где ящики с документами или боеприпасами также опечатывались пластилиновыми печатями. Вокруг охранника по-хозяйски суетился сержант милиции. «Калашников» висел на его плече и каждый раз сваливался, когда тот нагибался. Раз от разу сержант поправлял автомат и что-то говорил своему напарнику, сидевшему рядом в пластиковом кресле. Сержант наливал из термоса горячий чай, доставал из пакета бутерброды с докторской колбасой и подавал своим сослуживцам.

— Золотце, а это что за конвой такой? Это часом, не друзья Бен Ладана? Может они хотят самолет взорвать или заложников взять? — спросил Лютый девчонку, которая с умилением наблюдала за ним из-за прилавка.

— Не…а, это наши инкассаторы, однако. Они золото с приисков в Красноярск везут. Каждую неделю туда-сюда летают, однако. А вон стоит дочка нашего директора прииска, — сказала девушка и кивком головы указала на капризную пассажирку, которая вызвала в душе Сергея столько противоречивых эмоций.

— Так, это я так понял, ее папаша и мамаша?

— Говорят, однако, она в институт поступила. Люди говорят, за двадцать килограммов золота! — сказала продавщица и от зависти глубоко вздохнула.

— То-то я смотрю в ваших краях у всех зубы золотые! Все, наверное, на прииске работают да подворовывают помалу. А папочка этот никак поймать воров не может! — сказал Сергей и засмеялся, представив, как народ мешками тащит домой с прииска государственное золото.

— Не… а! Воровать, однако, не надо! Иди сам мой сколько душе угодно, только, однако, лицензия нужна. Некоторые, кто с лагеря, однако, освободился, за одно лето много намывают. Но на материк не все долетают. Многих, однако, в тайге медведь давит, а некоторых и росомаха, — сказала продавщица и осеклась на последнем слове.