М 3 - страница 5

— Не за что, — невесело усмехнулся Шохин, кладя емкость рядом с собой. — Добро, я тебя услышал. Не могу сказать, что поверил, сам должен понимать, но услышал. Ну, а доказательства этих слов у тебя имеются? Хоть какие-нибудь?

— Доказательства? — хмыкнул Степан, несмотря на определенно не предрасполагающую к юмору ситуацию, с трудом сдержав улыбку. Поскольку, по уже сложившейся традиции, появляющийся в самый неподходящий момент внутренний голос внезапно напомнил ему ставшую популярной в интернете фразу из амерского боевика восьмидесятых годов с молодым Шварцем в роли капитана советской милиции: «какьие вашьи доказатьельства?». Дальше Железный Арни отрывает одному из русских мафиози ногу, оказавшуюся наполненным кокаином протезом, после чего звучит вторая легендарная фраза, произнесенная уже самим Шварценеггером с вовсе уж жутким акцентом: «кокаинум».[2]

— В том-то и проблема, Серега, что нет у меня никаких серьезных доказательств, одни только слова. Точнее, информация о тех сражениях, которые пока еще не произошли. А из того, что можно, так сказать, руками потрогать, разве только это, — старлей протянул контрразведчику снятые с пояса ножны со штыком. — Ну, еще камуфляжные брюки с берц… ботинками, но это уж вовсе на доказательство не тянет.

— И штаны твои необычные, и нож я сразу заприметил, да и бойцы их подробно описывали, сам ведь читал. Правда, им ты говорил, что, мол, новый образец, проходит полевые испытания в боевых условиях, а автомат, для которого этот самый штык предназначался, утонул во время высадки.

Шохин повертел штык-нож в руках, однако вытаскивать его из ножен отчего-то не стал, вернув Степану:

— А еще там упоминалось, что им можно колючку или провода резать. Покажешь, каким это образом?

Старлей, разумеется, показал.

Хоть и не сомневался, что капитан бы и сам справился — Левчук с Аникеевым описывали процесс достаточно подробно. С другой стороны, понятно, почему так: хочет поглядеть, насколько уверенно морпех с ним обращается. Ладно, не станем разочаровывать: Степан на ощупь соединил штык-нож с ножнами, пару раз клацнул получившимися кусачками, будто перерубая невидимую проволоку, повторил операцию в обратном порядке и лихо вогнал клинок назад в ножны. Про остальные достаточно специфические возможности «6Х4» он решил пока умолчать — да и ненужно оно. Рукояткой вперед возвратил штык-нож особисту, наблюдавшему за его действиями профессионально-цепким взглядом, судя по которому очередную проверку морпех тоже прошел без нареканий:

— Вот так это и работает, ничего сложного, как видишь. Можно перекусывать, можно пилить. А в качестве оружия — или резать, используя как финку, или колоть в штыковой атаке — вот это кольцо надевается на ствол, а паз с подпружиненным фиксатором — на специальный упор под ним… примерно, как на самозарядной винтовке Токарева. Прорезь в рукоятке — чтобы шомпол не мешал.

— Лихо ты с ним управляешься, старлей, — одобрил контрразведчик, медленно, но достаточно уверенно повторив все манипуляции. Отложил штык на койку рядом с флягой. — Вот только, верно ты сказал, никакое это не доказательство. Да, сразу видно, что не самоделка, а на заводе изготовлен, и серийный номер я тоже разглядел. Но — не доказательство, извини. Вот ежели б автомат к нему имелся, тогда совсем даже другое дело…

— Так я и не спорю, — устало пожал плечами старший лейтенант. — Только нету моего автомата, утонул вместе с бушлатом, в кармане которого и все мои документы находились.

— Бушлат скинул, чтобы на дно не утянул? — понимающе кивнул Сергей, припомнив совет матроса, прогнавшего его с палубы «морского охотника» во время первого перехода на плацдарм. — Потому и автомат выбросил?

— В общем и целом — да. Хотя на самом деле, немного не так все произошло.

— Вот и расскажи, а я послушаю, — с деланным равнодушием в голосе «согласился» контрразведчик. — Про то, как тебя в одних штанах да тельняшке на берег вытащили, я и слышал и читал, так что можешь не повторяться. Про спасательный круг и близкий взрыв — тоже. А вот насчет всего того, что перед этим происходило, я как-то не в курсе. Да и товарищам своим ты об этом тоже отчего-то не шибко распространялся, всего-то один раз мельком упомянул