Маадай-Кара. Алтайский героический эпос - страница 31

стр.

В отдельных местах встречаются и незначительные перестановки описаний и диалогов. Так, например, портрет Алтын-Тарги в третьей записи дается перед тем, как она стала будить мужа, а в первой — в сцене ее прощания с отъезжающим мужем. Слова Маадай-Кара о возможности отмщения за него в первой и второй записях даны как предупреждение Кара-Кула во время его приезда в стойбище, а в третьей — как его «внутренняя речь» уже во время угона в плен (стк. 1175—1190).

В дальнейшем главным героем сказания становится сын Маадай-Кара — Когюдей-Мерген. Повествование о нем, в свою очередь, состоит из трех частей: в первой рассказывается о победе над Кара-Кула и об освобождении им родителей и всего народа, so второй — о женитьбе молодого богатыря, в третьей — о его поездке в подземный мир для борьбы с Эрликом.

В первой части сначала повествуется о воспитании мальчика старухой — хозяйкой Алтая; о его первых подвигах: уничтожении злых духов — волков и воронов; о приобретении богатырской одежды, военных доспехов и богатырского коня.

В этой части существенных различий нет. Во второй записи (после стк. 2067 третьей записи) есть краткая вставка, поясняющая, почему мальчик, поразивший стрелой семерых волков, для уничтожения воронов применяет чудесный камень, с которым родился, зажав его в руке:

«Единственную стрелу он выпустил,
Больше не было стрелы.
Не находя выхода...»[141].

(далее по тексту третьей записи).

В той же второй записи старуха объясняет Когюдей-Мергену, откуда появился его темно-сивый конь: серая кобылица, убежавшая из табуна, превратилась в синюю корову, которая отелилась; синий бычок, конем оборотившись, стал его богатырским конем:

«Синий теленок-бычок —
Это твой конь, дитя»[142].

Этих стихов также нет в третьей записи.

Из новых вставок, которых нет в первых двух записях, можно отметить сцену, в которой мальчик, сидя в засаде и увидев странные звезды (глаза волков), стал считать их по пальцам (стк. 1992—1999).

В первых записях портрет молодого богатыря дается после того, как он облачился в богатырскую одежду и доспехи (после стк. 2339 третьей записи), в третьей — в сцене встречи богатыря с первыми противниками (стк. 2745—2755).

Основную часть сказания составляет рассказ о победе Когюдей-Мергена над Кара-Кула и об освобождении им родителей и народа.

В этой части все эпизоды и сцены, описания и диалоги почти совпадают во всех трех записях. Исключение составляют только три случая. В первой записи нет эпизода сна богатыря в пути к Кара-Кула, во время которого он видит отца и мать (в третьей записи—стк. 3139—3149). Кроме того, там же отсутствует благопожелание родителей Когюдей-Мергену после встречи с ним (в третьей записи — стк. 4063—4068). В первой записи в рассказе о том, как Когюдей-Мерген, возвращаясь домой, попал в подземный мир, говорятся, что первыми его увидели два богатыря Эрлика. которые заспорили между собою:

«Один говорит: „Он мертвый",
Другой говорит: „Жив он".
Один говорит: «Он плачет»,
Другой говорит: „Смеется".
„Если мертв он, надо сжечь его,
Если он жив, надо осмотреть" —
Так два силача разговаривали»[143].

Этого диалога нет ни во второй, ни в третьей записях.

В остальных случаях различия относятся к степени полноты изложения того или иного сюжета или эпизода.

Во второй части повествования расхождений в сюжетах и мотивах значительно больше. В первой и второй записях есть большой эпизод, которого нет в третьей записи. Это рассказ о преодолении Когюдей-Мергеном во время поездки за невестой, перед встречей с семью богатырями, трех препятствий:

«Прославленный Когюдей-Мерген
Доехал до желтой степи.
До конца которой сорока не долетит.
На этой земле стоял
Серебряный тополь со ста ветвями.
Хлопковогривый темно-сивый [конь]
Остановился и сказал:
„Вырви этот тополь
И перед собой положи, парень".
Прославленный Когюдей-Мерген,
С коня наклонившись.
Сем и коленный тополь вырвал
И перед собой положил.
Когда дальше поехал.
Препятствия Эрлик-бия —
Два одинаковых черных верблюда —
Навстречу ему рысью бежали.
Один говорит:
"О коня я буду тереться".
Другой говорит:
„О самого [богатыря] я буду тереться".