Мачты и трюмы Российского флота - страница 43

– Давай-ка, Петя, поедем в “Лесную заимку. Там уж мы точно покушаем.

– Но ведь в этом случае срывается вся наша культурная программа.

– Что же делать? Ведь в желудке, кроме завтрака, так предусмотрительно проигнорированного нами, не было и обеда, а время его уже наступило.

Черемисинов был прав. Как всегда. Если не было рядом начальства. Духовную пищу пришлось оставить делегациям, добросовестно переваривающим командировочные деньги в виде даров тайги и дальневосточной кухни.

Такси подвернулось быстро. Водитель даже не сделал попытки заявить, что едет по заказу или в парк. Причина для этого нашлась в виде похрустывающей красненькой в руке пассажира. А это вдвое больше тарифа. Выехали за город. Оранжево-желтая тайга по обе стороны дороги, залитая солнцем и опутанная паутиной, была сказочно прекрасна. Хотелось снять шляпу и поцеловать ее прямо в прелую, пахнущую тайной листву. Даже Тургенев, мастерски писавший природу, остановился бы в нерешительности перед этим великолепием. И только Шишкин, Тургенев, Айвазовский, вместе отсидевшие на корабле в течение полугода, сумели бы изобразить сотую часть этого земного рая. Хорошо! Душа отдыхала и пела одновременно. Хотя Пугачева, возможно, и не приняла бы такого сочетания.

Ресторан “Лесная заимка” находится в тайге, на полпути между Владивостоком и Артемом. Километрах в двадцати пяти от города. Выстроен он в стиле староверческого барокко. Весь из ошкуренных круглых бревен, с башенками московского Кремля, этот храм чревоугодия наминает постройки времен Юрия Долгорукого и соляных бунтов. Массивный прочный забор “от соседа”, тяжелые дубовые резные ворота... Хочется надеть медвежью шубу и подъехать на тройке с ямщиком на облучке, перекреститься, потребовать квасу и соблазнить дочь станционного смотрителя.

Ворота были заперты. Изнутри. Друзья долго стучали. Слышалось недовольное сопение, словно Черномор со своей свитой готовился броситься в атаку, отражая налет коварных хунхузов. Наконец, ворота приоткрылись. В щель выглянул привратник, одетый в крестьянскую русскую рубаху конца восемнадцатого века, казацкие шаровары и хромовые офицерские сапоги образца 1965 года.

– Мест нет, ребята. И даже за трешку. Фактически.

– А если не за трешку?

– Пойду, спрошу.

Ворота захлопнулись. Но ненадолго. Минут через пять широким жестом, должным означать размах натуры и широту души, друзья были приглашены во двор.

Под навесом за столиками, а вернее, за обычными колодами, на деревянных колодах-баночках сидели гости, лениво потягивая пиво или что-то покрепче. Зал был занят полностью. Молоденькая дочь смотрителя пригласила продрогших в пути путешественников в отдельную горенку, так называемый банкетный зал. Он был совершенно пуст.

– Мальчики! Сюда в 18 часов приедет отдыхать тесная компания. Зал заказан. Но пока вы можете отдыхать здесь. Одни. Что будете заказывать?

– Две бутылки русской водки и все меню. В двух комплектах.

– Записываю.

Зал располагал снять патронташи, ягдташи и поставить двустволки в угол. На стенах висели медвежьи шкуры, головы лосей, диких кабанов. Тусклый свет, пробивавшийся через маленькие оконца под потолком, создавал уютный полумрак. Было прохладно. Длинные деревянные столы без скатертей, скамьи в том же исполнении. Отлично! Хорошо! Замечательно! Превосходно! Культурная программа забыта напрочь. Брошена на алтарь таежного сервиса.

Стол постепенно начал заполняться. Вот это да! Медвежатина, кролики, рябчики, мясо изюбря, дикого кабана... И все в двойном размере. Красиво. Питательно. Вкусно.

Водка разогрела аппетит, рябчики подняли настроение. Ладушки! После двух часов застолья захотелось петь песни. О ямщике. Волге-матушке или почтовой тройке.

– Знаешь, Вова (так звали Черемисинова)! Давай споем нашу флотскую.

– После нашего исполнения гости могут потребовать удовлетворения. На кулаках.

– А, рискнем! Мы же здесь в зале одни. И тихо.

– Давай. Автономку.