Мачты и трюмы Российского флота - страница 50

– Лейтенант! Ты что здесь бушуешь? – спросил старпом, заглянув в буфетную.

– А вы на моем месте как поступили бы в подобной ситуации? – с вызовом спросил “док” у незнакомого капитана третьего ранга, указывая на гору грязной посуды и ветоши.

– Я бы взял ремень и высек непослушное дите по казенному месту.

Было непонятно, к кому относится рекомендуемая экзекуция – к матросам или ко мне.

Лейтенант был озадачен, однако желание внести ясность в ситуацию победило.

– Заместитель (по-флотски, зам) подобную меру воспитания считает не лучшей.

– Смею вас заверить, он наиболее действенна. Свое несогласие с данной формой воспитания можете выразить мне, прибыв в каюту №5 через 15 минут.

Капитан третьего ранга удалился. Каюта № 5 – каюта старшего помощника. Вот теперь я был еще и ошарашен. Избежавшие наказания вестовые многозначительно переглянулись.

Через 15 минут, морально настроившись на экзекуцию, я постучал в каюту старпома. Там уже сидели помощник по снабжению товарищ капитан третьего ранга Крепкий и помощник командира по строевой, отвечающий за общий порядок на корабле, капитан-лейтенант Духович.

– Товарищи офицеры, – начал старпом. – Я пригласил вас для того, чтобы поставить в известность о следующем. Наш юный друг в запале красноречия (он указал на меня) выразил в адрес организации корабельной службы массу претензий. Справедливых, как я нахожу. Действительно, содержание объектов продпищеблока, общее содержание корабля недопустимо безобразное. Посему: если мне еще раз придется услышать врачебный монолог подобного содержания, я вынужден буду “власть употребить”. Даю вам на наведение порядка сутки. Вы, лейтенант, проверите качество работы по всем не удовлетворяющим вас на сей момент объектам и доложите мне. Медицину на флоте надо уважать. Все, товарищи офицеры, идите. Вы, док, задержитесь на минутку.

Помощники, принявшие скипидарный компресс, удалились, чтобы передать свое неудовольствие, вернее, неудовольствие старшего помощника подчиненным офицерам и мичманам, которые, в свою очередь, будут счастливы передать его дальше.

Я напряженно ждал.

– Садитесь. Я хочу просить вас изложить мне свою теорию воспитания личного состава. Ваша ссылка на заместителя по вопросам применения ремня меня заинтересовала.

– Видите ли, товарищ капитан третьего ранга, в детстве ремень был довольно часто моим учителем, поэтому я и сказал, что “зам” считает его применение нецелесообразным. Но это не значит, что так считаю я. Хотя, возможно, я и ошибаюсь. Я не имею в виду ремень, как таковой. Это было бы довольно примитивно. Но все же применение мер только морального воздействия я, как врач, стоящий на материалистических позициях и довольно хорошо знакомый с учениями Павлова и Сеченова о высшей нервной деятельности, считаю явно недостаточным.

– Поясните свою мысль.

– Мы обязаны вырабатывать у личного состава автоматизм действий. Автоматизм – есть не что иное, как сумма условных рефлексов, закодированная в коре головного мозга и находящая свой выход посредством определенных движений при выполнении той или иной операции – во время тренировки или при ведении боя. Попытки выработать этот автоматизм только путем осознания матросом его необходимости, мне представляется проблематичной. Низкая сознательность, о которой мы говорим, обычная человеческая лень, укоренившаяся в мировоззрении определенной части приходящей к нам молодежи, не может быть сломана только посредством выговора или обсуждения на комсомольском собрании. Подобные меры часто разбиваются о безразличие наказуемого, его цинизм при оценке таких понятий, как долг, честь, любовь к Отечеству, требования присяги.

Примеров тому великое множество. В подобной ситуации в действие должен вступить закон, советский закон. Гуманный. Боязнь наказания в виде, например, принудительных работ или лишения свободы, было бы значительным и наиболее сильным фактором воспитания сознания нерадивого. А это, в свою очередь, стимулировало бы его к овладению требующимися от объекта воспитательного воздействия операций – вплоть до автоматического их закрепления в виде условных рефлексов.