Маджестик - Семена смерти - страница 44
Я отреагировал слишком поздно. Дорога, на которую он обратил мое внимание, была не чем иным, как темным горлом, как у кита, который мог внезапно проглотить целую рыбацкую лодку. Я так сильно ударил по тормозам, что задняя часть Dodge снова вырвалась. Но снова старую машину послушно вогнали в переулок, а затем на перекресток. Одним последним прыжком он вылетел на засыпанную гравием подъездную дорожку, которая вела к сараю; слишком быстро, чтобы вовремя остановиться. Я чувствовал себя пилотом самолета, который приземлился на взлетно-посадочной полосе на слишком высокой скорости и слишком поздно и теперь отчаянно боролся, чтобы остановить машину перед последней границей. Покрышки «доджа» протестующе завизжали, и мокрый гравий разлетелся влево и вправо. Наконец, с отвратительным шумом машина остановилась всего в трех футах от темной тени сарая.
Двигатель заикался, и несколько секунд было слышно только резкое барабанение дождя по металлическому листу «доджа» двадцатилетней давности. Но затем что-то смешалось с этим шумом, которого я втайне ждал все это время: типичный глухой гул длинноходных круизеров, заведенных нездорово. Одна или две точки света просвистели позади нас в зеркале заднего вида, а затем раздался почти болезненно громкий визг тормозов. Моя грудь сжалась. Затем я услышал, как машины снова набирают скорость. Я мог живо представить, как два водителя стреляют по тяжелым дорожным крейсерам обратно на подъездную дорожку, в то время как их сообщники выпустили свои ружья и с сузившимися лицами ждали открытого огня. Очевидно, идея подъездной дороги все-таки была не так хороша. Моя рука нащупала Кимов.
«Ради бога», - прошептала она.
Нам было ясно, что у нас больше не будет шансов, если они представят нас здесь и сейчас. Прежде чем мы сможем даже выйти из машины, они будут там. И даже с машиной у нас не было шансов, не против невнимательных мужчин в современных машинах. Тем не менее, я отпустил руку Ким и нащупал ключ зажигания. Я бы не облегчил им задачу.
«Вот дерьмо», - услышал я голос Рэя из задней части машины. "Это было близко."
Сначала я его не понял. Но потом я понял: машины снова набрали скорость, но не по направлению к нам, а от нас. Гул двигателей можно было услышать лишь на мгновение, затем он стих, и не осталось ничего, кроме сильного шума дождя.
Я повернулся, готовый ко всему, но не желая по-настоящему увидеть своего брата позади себя. «Привет, Джон, - сказал он. Голос казался странно знакомым и вызвал во мне глубокий резонанс. Не могло быть никаких сомнений: это был он!
«Привет, Рэй», - прохрипела я.
«Привет, Джон», - спокойно повторил он. "Рад тебя снова видеть. Однако обстоятельства не совсем в моем вкусе ».
Я хотел что-то сказать, но голос подвел меня. «Что ты делаешь ... потому что здесь ...», наконец, с трудом справился я.
«Тебе не кажется, что пора уйти?» - спросил Рэй, не отвечая на мой вопрос, и тоном, который казался совершенно естественным, внезапно оказаться здесь с нами в старом, сбитом Dodge des Majestic Doctor Dr. Герцога необходимо найти.
«Когда они видят, что мы их приклеили, они обязательно вернутся. И тогда мы выглядим старыми ".
«А, да», - сказал я. Конечно, он был прав. Но это было многовато; чтобы появиться здесь как призрак, не делать заявления, а вместо этого надменно давать мне инструкции. Я был бы очень удивлен, если бы Бах внезапно сел позади меня и выпустил сигарный дым мне в шею. «Откуда ты, Рэй?» - спросила я, раздраженная слабым выражением моего голоса.
«Сейчас это не имеет значения», - сердито ответил Рэй. «Я здесь, потому что хочу помочь тебе. Но если ты не уйдешь в ближайшее время, тебе стоит просто попробовать ».
«Если мы просто уедем, как дикари, то с таким же успехом можем натолкнуться на наших преследователей», - хрипло сказал я. И, несмотря на мое безграничное удивление, оно внезапно снова присутствовало: старые отношения любви-ненависти между братьями, борьба за лидерство, как среди молодых в стае волков, которая, в конце концов, так и не была разрешена полностью. По прошествии всего этого времени я почти забыл, что помимо солидарности детей Лоенгарда, были и ощутимые споры. И в буквальном смысле тоже.