Маджестик - Семена смерти - страница 45
«Для меня все это становится уже слишком», - прервала его Ким. «В какой-то момент это должно закончиться», - ее голос звучал странно слабо. Но в ней был другой оттенок, звук, как будто она падала на бесконечную глубину. Возможно, я просто представил ее тон голоса, но определенно не чувство, стоящее за ним. «Я не могу и не хочу. Вытащи меня отсюда, Джон. Мы облажались, и я не вижу, что еще мы можем сделать сейчас ».
Моя рука нащупала ее, но она нетерпеливо оттолкнула ее. «Разве ты не понимаешь?» - в отчаянии спросила Ким. "Я больше не могу! Все окончено Это могло закончиться в тот момент, когда они застрелили Кеннеди ".
Я смотрела на дождь, в холодную тьму, растягивающую пальцы внутри машины - и внезапно мне стало все равно, как и почему появился Рэй. Это был неприятный вечер, типичный ноябрьский день, который лучше провести дома у камина, чем в старой машине со свежей шишкой на правом крыле, взорванным задним стеклом и несколькими пулевыми отверстиями, которые, как я мог только надеяться, не были жизненно важными. Тела сели. «Через месяц Рождество», - сказал я, наполовину забыв о своем брате, который стоял позади нас на заднем сиденье машины и был свидетелем нашего задушевного разговора - но я не мог принять это во внимание сейчас. «Я бы ничего не пожелал, кроме того, чтобы мы могли провести это в тишине и покое в нашей квартире». Чтобы, возможно, спорить о таких повседневных вещах, как наша свадьба или вопрос о детях, карьере и доме, я добавил в мыслях.
«О, Джон», - все, что сказала Кимберли. В тот момент она была так близко ко мне и одновременно так мучительно далеко, возможно, даже дальше, чем когда мы впервые встретились. В то время для нас был открыт весь мир, и волнующая перспектива захватывающей жизни заставляла нас смеяться и полна оптимизма. Но что от этого осталось сейчас?
Я почти не мог вспомнить нашу квартиру. Мне он казался таким же далеким, как класс в первые школьные годы. Вместо этого перед моими глазами снова была фотография из газеты, эта знаменитая фотография с большим открытым лимузином, на которой Кеннеди в грубом разрешении был уже смертельно ранен, но все еще стоял в вертикальном положении. А за ним телохранитель, который через несколько мгновений бросится, защищая, но совершенно бессмысленно из-за своего президента. Нет, это еще не конец.
«Мы должны сначала выбраться отсюда», - снова вмешался Рэй. «Они могут вернуться снова, если не найдут нас на главной улице».
«Куда мы идем?» - спросила Ким.
«Я… я думаю, - начал я осторожно, стараясь не смотреть в их сторону, - что у нас все еще есть шанс. Вы предлагали попробовать Белый дом. Сделай это..."
"Но..."
«Но у нас нет шансов?» Я покачал головой. «Если мы закопаем голову в песок, в конце концов мы скрипим зубами. Нет. Если Бах поймал нас сейчас, это могло быть меньшее из двух зол. В какой-то момент они нас поймают. Steel et al. И они не будут заинтересованы в разговоре. Они немедленно расстреляют нас ".
"Мы могли бы уйти в подполье ..."
«Спрятаться от этих… этих вещей?» - снова перебил я. «Пока они постепенно берут на себя всех важных людей? Не выставляйте себя дураком. Они найдут нас в какой-то момент. А пока будем прозябать, в бегах и без надежды. Нет, - я стиснул зубы и на мгновение сложил руки перед лицом, как будто валяешься после долгой поездки. Но ничего расслабляющего в движении не было - наоборот. Я чувствовал себя напряженным, и мои плечи были твердыми и сводящими. Тем не менее, я почти не чувствовал во мне возбуждения; меня охватила ледяная решимость. Члены «эскадрона смерти» должны были чувствовать то же самое перед операцией. Может быть, это был момент, когда я глубоко внутри впервые осознал, что моя жизнь и жизнь Ким больше не стоят ни черта. Мы были вне закона, обречены не доверять всем, но в глубине души мы знаем, что настоящей надежды больше нет.
«Не то, чтобы я не хотел развлекать тебя разговором», - сказал Рэй. «Но сейчас это не кажется мне ни подходящим моментом, ни подходящим местом для этого».
«Нам нужен хотя бы перерыв», - категорично сказала Кимберли, как будто моего брата там вообще не было. Безразличие в ее голосе напугало меня. «Мы не можем бороться с остальным миром в одиночку без перерыва».