Маджестик - Семена смерти - страница 46
«Это не остальной мир», - сказал я как можно мягче. Я ждал ответа от Ким, и когда она промолчала, я посмотрел в зеркало заднего вида в поисках подсказки, указания на то, были ли мы здесь в безопасности или нет. Я встретился взглядом с Рэем.
«Я не хочу показаться грубым», - сказал он насмешливо. "Но не могли бы вы продолжить заниматься любовью в другой раз?"
«Что ты вообще хочешь?» - грубо спросил я. «Снег здесь, как Санта-Клаус, и ты снова хочешь взять на себя командование, как в старые времена, а, Рэй?»
На мгновение воцарилась ледяная тишина. Голова Ким медленно поднялась, а затем она повернулась. «Привет, Рэй», - сказала она. «Я даже не хочу знать, как ты сюда попал. В любом случае, приятно видеть тебя здесь. - Она замолчала в том, что должно было быть коротким смехом, но больше похожим на рыдание. «Но сейчас неподходящий момент, понимаете? Может, у тебя есть идея, где мы можем немного расслабиться сегодня вечером? "
«У меня тоже есть идея ...» - сказал я.
«Мы обязательно должны пойти первыми», - прервал Рэй.
«Черт возьми, по крайней мере, дай мне закончить!» - рявкнул я ему, раздраженный в то же время своей импульсивной реакцией. Но сейчас мои нервы были натянуты, как струны пианино, и я не мог смириться с этим, если бы кто-то хотел отдавать мне приказы.
Именно Ким спасла ситуацию. «Он прав, Джон», - сказала она спокойно, таким естественным тоном, как будто появление моего брата в этих странных обстоятельствах было совершенно нормальным. "Поехали. Где-нибудь, где мы можем спокойно поговорить друг с другом ".
Несколько секунд я молча смотрел в ночь, во всеобъемлющую, сырую тьму, которая была одновременно неудобной и успокаивающей: успокаивала, потому что создавала глупую иллюзию, что никто добровольно не выйдет на улицу в такую погоду, и поэтому мы в безопасности. и сидел в укрытии, как будто в секретной пещере, о которой никто не знал. Неудивительно, что такое сравнение пришло мне в голову, потому что в моей жизни и в жизни Рэя действительно была такая пещера, пещера, которая могла быть известна индейцам несколько сотен лет назад, а до этого медведи и шакалы, но никогда не белые. Человека похитили. Когда мы обнаружили ее в детстве, мы, вероятно, чувствовали себя не менее гордыми, чем Христофор Колумб после открытия Америки.
«Давай, - сказал Рэй. В его голосе было презрение, которое, как мне казалось, я почти забыл. Почему он всегда так поступал?
Тем не менее, его способ отдавать приказы, да, регулярные приказы, привнес в игру столько нормальности, что я смог избавиться от летаргии и запустить двигатель. «У тебя есть особое желание, куда ты собираешься?» - спросил я злобным тоном, мое оружие против его попытки возвыситься надо мной с его грандиозными манерами.
«В самом деле, брат», - сказал он серьезно и таким примирительным тоном, что я сразу же пожалел о своей подсознательной провокации. «Я снял небольшую комнату около двести девяносто пятого. Там нас не должны беспокоить ".
Маршрут 295 проходит параллельно северо-восточному рукаву реки Потомак, одного из тех могучих рукавов в Северной Америке, которые с незапамятных времен смывали воды канадских озер в Северную Атлантику. Он прорезает город с юго-запада в северном направлении, параллельно рукаву реки, но главный рукав, местами шириной более мили, ответвляется все более узким в прямо противоположном направлении, к Пенсильвании и Канадскому озерному краю. Своим быстрым подъемом Вашингтон обязан не в последнюю очередь водным путям, которые когда-то делали его стратегически важным пунктом. Чесапикский залив простирается всего в двадцати милях от восточной окраины, размером с немецкое Боденское озеро и выдается на сорок миль в Северную Атлантику на юге: идеальное соединение с океанами. Было время, когда меня интересовала история успеха столицы, возможно, самой могущественной страны в мире, начиная с Пьера Шарля Л'Энфана, который в 1791 году так великодушно разместил Вашингтон посреди дикой местности, что его современники считали его, мягко говоря, страдающим манией величия. Мания величия явно сохранялась в правительственном городе на протяжении веков. Одной из самых молодых его жертв был Фрэнк Бах. Он и Пьер Шарль Л'Энфан, вероятно, отлично бы поладили.