Маджестик - Семена смерти - страница 51

стр.





  Возвращение в штаб-квартиру Majestic было для меня кошмаром; Ким и мне удавалось избегать похитителей Баха, пока мой брат Рэй, из всех людей, не пустил их по нашему следу. Majestic означал, что артефакт был утерян для нас навсегда, это единственное очевидное свидетельство существования инопланетян, без чьей помощи наша история стоила не больше, чем топтание двух безумцев. Но «величественный» также означал, что наша свобода передвижения была ограничена и, возможно, даже наша жизнь оказалась в острой опасности: невозможно было предвидеть, что Бах собирался с нами делать.





  Я сел рядом с Филом Альбано на заднем сиденье просторного «Плимута», одного из тех семейных вагонов, в которых вряд ли можно заподозрить агентов такой организации, как «Маджестик». Ким и моего брата посадили во вторую машину; очевидно, Альбано счел полезным разлучить меня и Ким.





  «Как ты узнал о нас?» - спросил я Альбано, пытаясь вовлечь его в разговор. Но, как я и ожидал, он не ответил. С неподвижным лицом он сел рядом со мной; черные солнцезащитные очки на его носу выглядели в темноте еще более неуместными, чем обычно.Я снова и снова задавался вопросом, как ему на самом деле удавалось воспринимать каждую деталь через темные очки, тем более что я никогда не замечал, что он в какой-то момент однажды что-то упустил.





  «Что ты делаешь, Фил?» - угрюмо сказал я. «По крайней мере, я доставил тебе Сталь». Когда он не ответил, я продолжил: «Ты поймал его, не так ли?»





  На этот раз ответил Альбано. «Да, мы его поймали», - тихо сказал он. «Для того, чтобы вам было нужно, чтобы вы в любом случае больше не беспокоились».





  "Ах да. Тем лучше. Я отчаянно пыталась продолжить разговор; потому что, в конце концов, было возможно, что я узнал что-то, что поможет мне позже. «И вы проверили дело о смерти Освальда?» - спросил я дальше.





  Альбано повернул ко мне голову и какое-то время молча смотрел на меня. «Ты слишком много болтаешь, Ленгард», - сказал он тогда. «Мы не сидим здесь за пивом и не говорим о былых временах».





  Хотя и не. Эта идея тоже была немного гротескной; При всем желании я не мог представить, чтобы кто-нибудь обменивался типичным подшучиванием в баре с Альбано. И уж точно не когда дело дошло до Majestic. «Я не люблю светскую беседу», - сердито ответил я. «Но я мог бы знать больше. Может случиться так, что разговор между нами и между взрослыми людьми будет иметь смысл, чтобы поставить нас на один уровень знаний ».





  Альбано ответил на мои слова без каких-либо видимых эмоций. Но все же было что-то отличное от обычного, смутное ощущение, что что-то испортило его простой взгляд на вещи, и он не совсем был уверен, не лучше ли вступить в разговор. «Вы блефуете, Лоенгард», - сказал он. "Вы ничего не знаете. Тот, что со Сталью, был удачей. Кроме того, мы бы поймали его без вас; он был уже перенапряжен, и через день или два его следовало бы взорвать ».





  "Ага. И как это? "





  «Что, черт возьми, это твое дело?» Несмотря на свои резкие слова, Фил Альбано выглядел как никогда отстраненным, но, по крайней мере, он разговаривал со мной. И одного этого было достаточно необычно.





  «Это большая часть моего дела», - ответил я серьезно и с решимостью разыграть свой единственный козырь здесь и сейчас. «Наконец-то ты возвращаешь меня в Маджестик». Хотя я планировал сохранять как можно более спокойное состояние, я не мог сдержать дрожь в голосе. «И это не просто Сталь, которая ходит с красивыми маленькими ганглиями ».





  Мне показалось, что я вижу в тусклом свете уличных фонарей, что Альбано хмурится. Может, я тоже ошибался. Но все же: я всегда считал его солдатом и ничего больше. Человек, который подчинялся приказам и мог легко справляться с непонятным в рамках четких правил, если с этим можно было как-то бороться. Но что должно было происходить внутри этого человека, если он не знал, что его начальство и сослуживцы могут быть одержимы злым духом, тем, что мы называем Ульем? Разве это не было похоже на испытанных в боях воинов Средневековья, которые могут не бояться смерти и кровожадной резни, но боятся необъяснимо демонического, чудовищно дьявольского, телесного, которое, по их мнению, можно найти в каждом человеческом существе. ?