Маджестик - Семена смерти - страница 60

  «Ты очень наивен, Джон», - повторил Бах, как будто угадал мои мысли.

  «Может быть», - спокойно ответил я. «Но сейчас это действительно не имеет значения, Фрэнк. Разве ты не расскажешь мне, что на самом деле произошло в Розуэлле? "

  Он сделал последнюю долгую затяжку и ткнул окурком в пепельницу; холодный дым неприятно поднимался мне в ноздри. «Вы хотите сказать, что хотите услышать мою версию?» - спросил он с совершенно притворной вежливостью. "Или правда?"

  «Все, что ты хочешь показать», - коротко ответил я.

  Бах равнодушно кивнул. "Вы говорили с Джесси, не так ли?"

  Это имя вызвало у меня неприятные воспоминания; Люди Баха уже взяли под свой контроль бывшего сотрудника по связям с общественностью Розуэлла в отеле TEXAS, прежде чем я смог узнать от него всю историю. «Что ты с ним сделал?» - спросила я, нахмурившись, озабоченная судьбой стройного мужчины и желая разгадать последние кусочки головоломки в истории Розуэлла.

  «Джесси Марсель», - коротко безрадостно рассмеялся Бах. «Человек, который проработал шестнадцать лет, пытаясь вырастить костяк. Вы, наверное, слышали его истории, Ленгард. Все, что ему удалось, - это корсет из теорий заговора и диких домыслов. Это поддерживает его, это и четкий образ врага ".

  "Он ошибается?"

  Бах проигнорировал возражение. «Джесси и я старые друзья. Я видел, как он испортил отношения с общественностью после инцидента в Розуэлле. Я стена, у которой он стоит. Если вы уберете его корсет, он согнется и рухнет, как если бы вы выпустили из него воздух ".

  «Я поражен», - сказал я в возникшей паузе. "Всплеск эмоций?"

  Бах не изменил лица. «Вы на правильном пути к тому, чтобы стать похожим на него», - сухо сказал он. «Джесси не увидел бы правды, даже если бы она была написана перед его носом большими светящимися буквами. Как дела?"

  «Вы увидите через мгновение», - парировал я. Он наградил это благодарным кивком головы.

  «Вы действительно говорили с нами», - сказал он после долгой паузы. Дым в воздухе рассеялся. Я мог слышать жужжание вентиляционной системы, пока его ровный голос не заглушал его. «Они прислали одного посланника, не намного выше, чем ребенок-подросток», - он скривился от недовольства. «В случае, если ты думаешь, что мертвый там не очень красивый вид, позвольте мне заверить вас, что живой выглядел не менее привлекательно. Большие черные глаза неубедительны, а кожа похожа на кожу только что перелиневшей змеи. - Он постучал пальцами по столешнице. «Да, это было так, змеиная кожа натянута кем-то на груду костей. На его голове были перепонки, за которыми человеческий взгляд ожидал костей черепа, но они двигались, когда существо дышало. Все это было так странно, что я не знал, что с этим делать. Я думаю, что остальные ничем не отличались ».

  "Трумэн?"

  Он даже не смотрел на меня. «Я думаю, что все в палатке в то время чувствовали себя безнадежно подавленными. Не было ни правил, ни планов, ни рекомендаций. Никто никогда не думал о такой ситуации раньше, не тогда. Все наши приготовления были беспорядочными. Было просто страшно. Одно радиосообщение, и правительство и военные превратились в хаос ». Он усмехнулся, и это был совсем другой смех, чем я когда-либо слышал от него раньше. «Если вы когда-нибудь попадете в подобную ситуацию, найдите время и внимательно посмотрите на лица стоящих рядом. Именно тогда я узнал, что даже самые влиятельные люди в мире забывают закрыть рот, если вам удастся застать их врасплох. - Его лицо снова стало серьезным. «И они застали нас врасплох, ей-богу».

  «Что случилось?» - медленно спросил я.

  «Ваш эмиссар расстелил эту фольгу в воздухе перед нами, и она медленно поплыла к президенту Трумэну и упала на стол перед ним, нежная, как лист, и безошибочно, как модель самолета с дистанционным управлением. Он не сказал ни слова, не все время. Он просто сделал знак Трумэну, чтобы он коснулся треугольного листа двумя пальцами. Бах постучал по столу указательным и средним пальцами, чтобы мне было понятно. Он напоминал руку серого, у которой также было два пальца и два больших пальца внизу. «Роско Хилленкеттер был первым из нас, кто понял это, старый ублюдок», - сказал Бах, неохотно соглашаясь. «Один из советников Трумэна, конечно, был против этого. Политики и солдаты ... одна и та же история снова и снова ».