Маджестик - Семена смерти - страница 71
Марсель с трудом вытащил из кармана смятую пачку сигарет. Это была не та марка, которую он курил в Техасе. Это был бренд Баха. На мгновение меня охватило подозрение. Он вытащил сигарету и зажег ее зажигалкой, глядя вокруг в поисках пепельницы. Потом он заметил мой взгляд.
«Вы не возражаете?» - спросил он.
Я не сводил глаз с зажигалки в его руках и снова думал о Ким. «Я думал, ты бросишь это дело», - сказал я с заметной неохотой.
«От вредных привычек так легко не избавиться», - сказал он и сунул зажигалку обратно в карман.
"Как насчет работы на правительство?"
Он нахмурился. «Что у тебя на уме?» - спросил он. Его взгляд упал на пачку сигарет, и через мгновение он кивнул. Он вынул сигарету изо рта и задумчиво посмотрел на тонкую полоску тлеющего табака, отделявшую пепел от белой бумаги. «Военнопленные всегда имели право на сигареты», - не сказал он никому конкретно. Он поднял левую руку и погасил сигарету пальцами. «Ты прав», - сказал он мне. «Это плохая привычка».
Я решил отпустить. Ничто из того, что я ему сказал, не могло стать сюрпризом для Маджестик, и независимо от того, позволил ли Марсель Баху забросить его, в комнате все равно прослушивались прослушки, и звуковые катушки в соседней комнате, вероятно, вращались все время. Это не имело значения. Было более важно, что я снова очистил свою голову и что для меня было хорошо выразить свои беспокойства словами, прежде чем они смогут сокрушить меня изнутри.
«Ужасная история», - сказал Марсель, когда я снова сел. Он снял очки и потер виски. «В течение многих лет я верил, что эти инопланетяне могли стать ответом на все наши молитвы», - он тревожно покачал головой. «Что меня больше всего пугает, так это мысль о том, что они могут быть где угодно, в каждом из нас, и мы, возможно, никогда этого не осознаем, пока не станет слишком поздно».
«В первый раз после имплантации есть какие-то безошибочные признаки, если на них обратить внимание, но потом…» Я развела руками. «Вполне может быть, что после этого это практически невозможно без тщательного медицинского обследования».
«А у этих серых тоже есть узел в голове?»
«Так говорит Бах.» Я закусил губу. «Если он говорит правду, они могут стать такими же жертвами, как и мы. Если нет, то это ничего не меняет - тогда ганглии - оружие в руках серых, а не наоборот. Мы не можем отделить одно от другого. Мы не можем сделать это даже с людьми ».
Марсель знал, о чем я имел в виду. «Что это за существа?» - сказал он с болезненно сдерживаемым отвращением.
«Кто-то из врачей предположил, что это была насекомоподобная форма жизни, это все, что я знаю». Я закрыл глаза. «С тех пор название« Улей »стало нарицательным. Но в основном мы понятия не имеем. Это не земная форма жизни, и она не вписывается в наш порядок ».
Марсель все это воспринял молча. «В течение шестнадцати лет я хотел быть частью внутреннего круга», - сказал он. «Каждый день в течение шестнадцати лет мне хотелось быть частью. Я хотел знать правду. И я не хотел, чтобы такие люди, как Фрэнк Бах, могли подавлять и использовать правду так, как они считают нужным, - он снова тяжело покачал головой. «И сегодня правда, что инопланетный вид может вторгнуться в наши тела и умы, и что все дело в принуждении к нашей безоговорочной капитуляции».
Я решил не комментировать.
«Как вы думаете, Бах и его люди смогут их остановить?»
«Улей?» - спросил я. "Или те, кто стоит за ними?"
Марсель пожал плечами. "Что бы ни."
«Я больше не верю в благородную миссию Majestic Баха», - заявил я. «Что до Улья ...» Я оставил фразу незавершенной. «Я должен как-нибудь выбраться отсюда ...» - горько засмеялся я. «Иногда я задаюсь вопросом, не хуже ли Бах, чем Улей. И все же почему-то Маджестик - единственная постоянная сила, противостоящая инопланетянам. Что-то вроде единственной надежды человечества ».« Но не моя », - мысленно добавил я, наоборот. Во рту был неприятный привкус. Было раннее утро на улице, где было видно солнце. Может быть, это тоже будет пасмурный день. Мне было интересно, что делают Ким и Рэй, спят ли они, проводят ли они какие-либо эксперименты с Ким или что-то еще хуже. И тогда во мне закрался ужасный вопрос, который я все время пытался подавить: может быть, она уже мертва?