Махмуд-канатоходец - страница 13

Асам-пахлаван, как старший, за ужином изредка кивал и вставлял одни и те же слова:

— Мы понимаем тебя, Махмуд. Мы бедные люди, как и ты.

Потом борцы, начиная с младшего по возрасту, поведали каждый свою историю.

Все они были из разных мест. Все по разным причинам лишились родного крова и, случайно повстречавшись, сдружились и ездят вместе, показывают свое искусство людям и живут на то, что удается собрать во время представлений.

— Поедем с нами,— предложили они Махмуду.— Ты силен и ловок. Будешь бороться с нами. Мы научим тебя, ты научишь нас. До Бухары нам с тобой по пути, а дальше видно будет.

И Махмуд стал странствующим борцом.

Он шел по тому пути, которым когда-то прогнали хорезмийцев. Десятки самых крупных городов Средней Азии с интересом встречали знаменитого Махмуда-Пахлавана.

Борцы — его случайные товарищи — теперь только начинали схватки, разжигали страсти своей красивой, но несерьезной борьбой, а поединки с местными знаменитостями всегда проводил сам Махмуд.

Постоянные упражнения с товарищами сделали его еще более сильным и гибким. Он узнал все способы борьбы, освоил самые совершенные приемы. В его атаках была такая стремительность, такое бешеное чередование выпадов, подсечек, бросков, что зрители часто не понимали, почему тот или иной борец, считавшийся непобедимым, внезапно оказывался на лопатках.

Хорошо было ездить с Махмудом его товарищам.

После каждой победы прибавлялось запасов в переметных вьюках, звенели золотые в общем кожаном мешке.

Одного не понимали борцы: почему Махмуд тратит деньги на книги, почему так долго беседует с местными стариками?

А Махмуд записывал все, что слышал интересного о прошлом стран и государств, записывал сказки и легенды, способы лечения болезней, делал описания городов, рек, гор, через которые лежал его путь. Но больше всего Махмуда интересовала судьба его земляков.

Самарканд — город двадцати трех веков.

Он пережил много великих исторических

событий и потрясений.

Из книги «Самарканд»

Одногорбые верблюды Асам-пахлавана не знали усталости. Их сильные длинные ноги одинаково уверенно ступали и по сыпучему песку пустынь, и по шелковистой пыли равнинных дорог, и по горам, и по обкатанной, гладкой речной гальке, которой так много на дне ущелий.

Много городов, селений и скотоводческих кочевий любовались мастерством странствующих борцов. Им давали деньги; когда не было денег, их кормили плопом, поили кислым овечьим молоком — айраном, угощали фруктами, дарили косички сушеных дынь, а иногда просто благодарили.

Много дорог прошли одногорбые верблюды Асам-пахлавана, прежде чем странствующие борцы увидали Самарканд. Был вечер, когда борцы сделали привал на небольшой горе, что вздымается к северу от этого древнего и славного города.

Историки считают, что Самарканду две тысячи триста лет, ибо впервые о нем упоминается в описании походов Александра Македонского в 329 году до нашей эры. Но ведь уже в то время, когда Александр Македонский подошел к Самарканду (древние писатели называли его «Мараканда»), это был большой и красивый город, и сколько лет он существовал до того дня, никто не знает.

В Самарканде было много садов и арыков, много караван-сараев, мостов, бассейнов, дворцов и даже водопровод Арзис, подававший воду в часть города, стоящую на возвышенности. В тот вечер, когда борцы сделали привал на горе, им показалось, что город так же красив, как о нем рассказывалось в старых сказаниях и песнях. В сумерках не было видно развалин дворцов и разрушенных мостов. Было видно только, что город этот велик и весь утопает в зелени. Вдали за городом тянулись фиолетовые гряды гор, а на равнине сверкали в лучах заходящего солнца воды реки Зеравшан; запутанные рукава реки долго оставались светлыми в сгущающихся сумерках.

Борцы молча уселись на каменистом склоне, развязали свои дорожные мешки — хурджуны, вынули ячменные лепешки и немного сушеных персиков.

— Красивый город,— сказал кто-то из борцов.

— Был красивый,— поправил его Асам-пахлаван.— Говорят, был красивый. Я его красивым не видел уже. Я вижу его третий раз. Это несчастный город. Сорок лет назад был красивый, до нашествия