Махно. II том - страница 75

– А ты можешь предложить что-то другое? – обернулся к нему Строгов.

– Не, ну, можно, конечно, и разбойника, – протянул Федя.

– А собственно, почему непременно разбойник? Что, раз красная рубаха, значит, уже разбойник? Мятежная личность. И чем это вообще они тебе не угодили? – распалялся Строгов.

– Да все они разбойники и бунтовщики, – сказала Галина Серебрякова.

– Стереотипно мыслите, девушка. И вообще, вам не угодишь. – Строгов сердито швырнул красную рубаху обратно в ящик. – Ладно, мятежные личности вам не нравятся. А кого же вы хотите рисовать?

– Иван Артурович, а давайте какого-нибудь царя изобразим, – робко предложила Катя Яхонтова.

– Царя? Какого? Их много было, аж восемнадцать, – с некоторым раздражением в голосе продолжал говорить профессор Строгов. Он обернулся к старосте группы. – Федя, подойди к Авдотье Семёновне. Пусть она выдаст, что-нибудь с намёком на царя.

Староста тотчас вышел.

– Ну, давайте пофантазируем по поводу царей. Кто из них вас более всего привлекает?

– Пётр-первый, – сказала Галина Серебрякова.

– Пётр-первый? И чем же, Галя, если это не женский секрет?

– Ну, он первый из царей стал ходить без бороды, – ответила девушка.

– Стал ходить без бороды. М-да… Характеристика. А чего это он вдруг стал ходить без бороды? – спросил её Иван Артурович.

– Был очень уверенным в себе, – на помощь подруге пришла Зина Мухина.

– А причем здесь уверенность или неуверенность? Какая здесь связь с бородой? Что разве Александр Невский, Дмитрий Донской или Иван Грозный были неуверенными людьми? Что это вы такое говорите? – распалялся Строгов, – откуда это вы почерпнули такие псевдопсихологические постулаты?

– Да, я где-то читала, что бородатые мужчины менее уверены в себе, – робко сказала Галина Серебрякова.

– Значит, по-вашему, большинство мужчин бреют по утрам бороды для уверенности? А находясь в походе в тайге, обрастают бородами и теряют уверенность? Прелестная девичья чушь. Девочки, милые, вы, наверное, не знаете, что борода – это естественный атрибут мужского лица. Естественный, повторяю. И Пётр – первый ненавидел бородатых бояр потому, что у него самого борода просто-напросто не росла.

– Как это не росла? Разве такое бывает? – удивилась Катя Яхонтова.

– Бывает, и нередко, – продолжил Строгов, – и это заметно по его усам. Обратите внимание на его усы. Только смотрите не отечественные портреты, а зарубежные.

– А какая разница? – спросила Мухина.

– Один е…, пардон, пьёт, а другой дразнится, – рубанул Иван Артурович. – Зарубежные портреты более объективные, без верноподданнических комплиментов. И на тех портретах вы увидите, что усы у Петра были никудышные. Редкие. И бороденка его была не царской. Она у него росла только на подбородке, очень жидко, как у одного известного современного церковного деятеля. Ну, если для протоиерея это еще ладно, куда ни шло, то для царя, это как-то не очень. Но в ту пору некоторые европейские монархи брились по-актёрски. Вот и решил царь Пётр ввести моду на голое лицо. И ввёл её силой, пользуясь неограниченной властью. Из собственного чувства неполноценности. Прямо не царь, а революционер какой-то.

– А, да, кстати, на земле есть несколько народностей, у которых все мужчины гололицые, – подкинул информацию Илья Ефимов.

– Ты прав. Точно. А какие народности? Не помнишь? – обернулся к нему Строгов.

– Ну, индейцы там, и ещё некоторые, – сказал Илья.

– Правильно. Совершенно верно. И по рассуждениям Зины и Галины, они должны были быть чрезвычайно уверенными. Однако, индейцы проиграли войну пришедшим бородатым конкистадорам, а потом и белым американцам, и почти исчезли. Так что, Галя, не стоит увлекаться импортной околопсихологической литературой. Она написана не учёными, а бизнесменами. А вот и Федя. Наконец-то. Ты вовремя. А то Мухина и Серебрякова чуть не убили меня. Ну и что нам прислала Авдотья? О, целый мешок. И что там? – Строгов заглянул в мешок, – что это? Чекмень или камзол? Камзол. Леонтий Иванович, ну, давайте, облачайтесь. Ну, сначала, конечно, рубаху. У-у-у-у, какая рубаха… Нормально? Отлично. Теперь камзол… Ну-у-у-у, прекрасно. Та-а-а-ак-с, а чего-то не хватает. Ага, парика нет. А есть. Вот он. И вот этот паричок, Леонтий Иваныч, тоже, пожалуйста… Ну-у-у-с… А что? Хорош, хорош. Слушайте, а ведь опять чего-то не хватает. Чего – же не хватает?