Малец и море - страница 7
— Да хоть три. Вить, — она тронула его за плечо, — не обижайся, сегодня последний день моих капризов.
— Дай хоть в щечку-то поцелую, — изображая оскорбленную добродетель, проворчал Витёк.
— Конечно.
Танюха подождала, когда он из кухни поднимется на второй этаж, поставила свой любимый диск со звуками природы и притушила свет. Ей предстояло многое обдумать, но она решила все отложить до завтра. Утро вечера мудренее. А сейчас лучше расслабиться, внемля ласковому шелесту волн и забыть о сегодняшней нервотрепке. Девушка поудобнее устроилась в кресле, положила ноги на пуф и принялась наблюдать за спящим мальчиком, прислушиваясь к его тихому, ровному посапыванию. На душе почему-то стало уютно и спокойно, и казалось, что они только вдвоем во всем мире: этот удивительный мальчик, бледный, худой, измотанный, и она. А кто она ему? Спасительница? Может быть. Ей ужасно хотелось коснуться его: потрепать за щеку, взлохматить волосы. Странно, она знает его всего ничего, а уже так привязалась. Это же здорово, что они его вытащили. Это же… А тут еще обнаружилось, что все недомогания закончились, и она теперь совершенно здорова. Танюха закрыла глаза и медленно, почти ощутимо, погрузилась в мягкую волну сна.
Утром она по привычке встала в шесть часов, приняла холодный бодрящий душ и выпила чашечку кофе. Заглянула в спальню, но Витька там уже не было. И когда он успел уйти? Впрочем, она уже привыкла к его внезапным исчезновениям и неожиданным появлениям. Работа у него такая. Что поделаешь? А действительно, что дальше делать? Надо бы позвонить Ленусе насчет одежонки для мальчика. Старую она и стирать не стала: только порошок зря переводить. Но звонить еще рано, Ленуся любит понежиться, так что хочешь — не хочешь, а придется подождать. А пока… пока можно просмотреть свежую прессу. Но свежая пресса уже вся прочитана. Танюха вытянула из середины кипы первую попавшуюся газету, мудро рассудив, что новое — это хорошо забытое старое. Газета была аж за 2006 год.
«Около 40 тысяч юных граждан России ежегодно убегают из своих семей, еще 10 тысяч — из детских домов и интернатов. Не менее двух тысяч несовершеннолетних каждый год подвергаются сексуальному насилию и примерно столько же кончают жизнь самоубийством. Еще полторы тысячи погибают от рук взрослых. Детская смертность в России в три раза выше, чем в Европе.
17 миллионов детей России (каждый третий) живут за чертой бедности. Наша страна занимает первое место в мире по числу официально зарегистрированных сирот — более 530 тысяч человек. Каждый год в домах ребенка остается 15 тысяч новорожденных. Более 300 тысяч рождается вне брака. 170 тысяч родителей состоят на учете как неблагополучные, половина из них — матери. Матери-одиночки умерщвляют 200 детей в год. 25 тысяч родителей каждый год лишаются родительских прав. В стране более 600 детских благотворительных фондов.
Все эти цифры и факты взяты из докладов высших федеральных чиновников. Но именно на уровне государства для неблагополучных детей не делается минимально необходимого».
Танюха задумалась. И откуда в этой кипе газета такая взялась? Она никогда таких не покупала. И странно, что раскрылась она именно на этой статье. Вот и Тёмка. Родители в загуле, Василич к брату в Сызрань уехал. И куда теперь мальчику деваться? Почему всегда так? Одни яхты покупают, подводные лодки, замки средневековые на Лазурном берегу, а другие даже штаны новые купить не могут. Все не то. А что она может сделать? Хоть что-то. Теперь она уже не сомневалась в своем решении.
Когда Тёмка проснулся, на кресле его уже ждала сложенная высокой стопкой новая одежда. Парадный костюмчик, два комплекта повседневной одежды, спортивный костюм, туфли и кроссовки. Мальчик покосился на нее, но ничего не сказал.
— Это тебе.
— Всё?
— Конечно. Иди умывайся, а я пока завтрак приготовлю. А потом обновки примерять будем.
Накормив мальчика завтраком, она с удовольствием погладила его по голове: мягкие волосы приятно ласкали ладонь, и ей это нравилось. Ей вообще понравилось о нем заботиться. Ей нравилась его робость, его рассудительность, восхищенный чистый взгляд, и в глубине души тихий голос шепнул в самое ухо: «А если?..»