Маловероятно - страница 10

. Предшественника Брюса Спрингстина^>6.

Его голос льется медом и согревающими специями. Он уносит меня мыслями туда, где я не никогда не бывала, и места эти отнюдь не прекрасные. Это мрачный, хриплый, загадочный голос. Когда случайно задевают мое плечо и толкают к Малаки, то я покидаю свои грезы и понимаю, что за песню он поет.

«One» группы U2.

Странное совпадение. Стараюсь убедить себя, что это ничего не значит. Я в Ирландии. U2 — достояние нации. Малаки поет, крепко зажмурившись. Словно во всем мире существуют только он и его гитара. Жаркой волной по коже пробегает тепло, и я вздрагиваю от удовольствия.

Тепло.

Я всегда находила в уличных исполнителях некую меланхолию. Ведь люди проходят мимо, не слыша их музыку, их искусство, их страсть. Но сейчас именно этот парень никого не замечает. Роли поменялись. Зрители готовы есть с его ладони. Все женщины под сильными мелодичными чарами. Малаки как Гарри Стайлс: девушки мечтают затащить его в койку, а старушки — усыновить. Мужчины испытывают противоречивые чувства: нетерпение, раздражение и зависть. Это заметно по тому, как они притоптывают ногами, смотрят на часы и, подталкивая, уводят своих жен и девушек.

Песня заканчивается, Малаки Доэрти медленно открывает глаза и смотрит прямо на меня, будто знает, что я здесь. Будто видел меня закрытыми глазами. Растерявшись, я, понукаемая желанием сделать хоть что-то, просто кидаю купюру в его гитарный чехол и отвожу взгляд, с ужасом осознав, что бросила те пятьдесят евро, что дал его дедушка. Люди вокруг шепчутся и присвистывают. Думают, что я сделала это умышленно. Чувствую, как пылает лицо. Он наверняка считает, что я хочу с ним переспать.

Хочу ли я? Наверное. Но стоит ли ему знать? Черта с два.

Слишком поздно забирать деньги, потому что иначе я буду выглядеть чудачкой. А между чудачкой и девицей легкого поведения предпочту прослыть последней.

Сгорая от стыда, я делаю шаг назад. Малаки наклоняется, хватает меня за запястье и тащит на себя. По венам мигом распространяется волнующий жар. Я охаю.

Смотрю вниз на свои ботинки, но парень, присев, заглядывает мне в лицо и ухмыляется.

— Есть у вас пожелания, баронесса Ротшильд? — протяжно спрашивает он.

«Можно забрать деньги? Мне нужно угостить тебя выпивкой, чтобы ты рассказал о моем отце». Добрым, но, честно говоря, безумным взглядом пытаюсь передать эти намерения.

— Ничего не могу придумать. — Кошусь в сторону, притворяясь невозмутимой, а втайне мечтаю провалиться сквозь землю.

Есть плюс — я больше не думаю о своем мертвом отце. Вот и прогресс намечается.

— «Копакабана»! — поступает предложение.

— «Девушка из Кавана»! — кричит кто-то другой.

— «Член в коробке»!

Малаки оглядывает толпу и смеется. В ту же секунду, как он отводит взор от моего лица, у меня словно отбирают тепло. Однако его раскатистый смех горячим воском ощущается в животе.

Он выпрямляется.

— Что за звонкий болгарин это предложил?

Парень в зеленом берете и оранжевом твидовом пиджаке поднимает руку и машет.

— Не болгарин, а англичанин, — самодовольно усмехается он.

— Господи, еще хуже, — невозмутимо заявляет Малаки, и все заливаются смехом.

Я пользуюсь передышкой, чтобы замедлился пульс, и улыбаюсь вместе с остальными. Ха-ха, как смешно.

Малаки возвращается на место и перекидывает через плечо ремень от гитары. У него стройное, но мускулистое тело человека, работающего не в зале, а на поле. Малаки показывает гитарой на меня, и все поворачиваются в мою сторону.

— Я не в восторге от девушек, которые не знают, чего хотят. — Он поднимает темную густую бровь. — Однако нутром чую, что ты заставишь меня передумать.

Он начинает играть. Может, потому что я пристыженная, ранимая и грустная, но капитулирую перед звуками его мелодии, закрываю глаза и отпускаю все плохое. Мне кажется, что эта песня оригинальная, потому что слова незнакомы. Слишком хорошие, чтобы быть хитом. Он поет совсем иначе, чем пел «One». Каждое отдельное слово прорывает ему плоть. Волдырем, шрамом, ожогом.

Слабость, ненависть, страсть,

Я бы хотел согреть твою душу пламенем,

В комнате, полной потерянных девочек и скверных несчастных мальчишек,