Мама на выданье - страница 3

– Как проехать к дому мсье Кло?

– Значит, так: вы едете через деревню…

– В какую сторону?

– Вон туда. – Он показал рукой.

– А дальше?

– У дома мадемуазель Убер повернете налево и…

– Я не знаком с мадемуазель Убер и не знаю, где её дом. Как он выглядит?

– Он коричневого цвета.

– Здесь в деревне все дома коричневые. Как я его распознаю?

Жан задумался.

– Ага, – произнес он вдруг. – Сегодня четверг. Стало быть, она занята уборкой. И вывесит из окна в спальной свой маленький красный коврик.

– Сегодня вторник.

– Ну да, вы правы. Если вторник, она поливает свой сад.

– Значит, мне следует повернуть налево у коричневого дома, хозяйка которого поливает сад. Что потом?

– Вы проезжаете мимо памятника жертвам войны, мимо дома мсье Пеллиго, затем возле дерева снова поворачиваете налево.

– Возле какого дерева?

– Того, что стоит на повороте, где вам надо повернуть налево.

– Вся область Перигор полна деревьев. Они растут вдоль всех дорог. Как я отличу это дерево от других?

Жан удивленно воззрился на меня:

– Да ведь это то самое дерево, о которое разбился мсье Эролт. К его подножию вдова мсье Эролта каждый год возлагает венок в память об этой трагедии. Вы сразу узнаете дерево по венку.

– Когда он погиб?

– Это было в июне тысяча девятьсот пятидесятого года, то ли шестого, то ли седьмого числа, точно не помню.

– Сейчас у нас сентябрь – венок мог пролежать там с июня?

– О, конечно нет, его убирают, как только завянут цветы.

– А есть еще какой-нибудь способ распознать это дерево?

– Это дуб.

– Здесь кругом сплошные дубы, как я определю, что это именно тот, где нужно повернуть налево?

– У него на стволе большая вмятина.

– Понятно. Итак, я повернул налево. И где же находится дом мсье Кло?

– О, его нельзя не узнать. Такая длинная, низкая, белая старинная усадьба.

– Понял, мне нужно всего-навсего высмотреть старинную белую усадьбу.

– Вот-вот, только с дороги ее не видно.

– Тогда как же я узнаю, где остановиться?

Жан крепко призадумался, наконец ответил:

– Там есть маленький деревянный мост без одной доски. От него ведет дорожка к дому мсье Кло.

В эту минуту Эсмеральда повернулась на другой бок, и нас окутали миазмы, сочетающие запахи духов и рокфора. Мы поспешили отойти подальше от машины.

– Ну так, – заключил я. – Проверим, верно ли я все понял. Я еду в ту сторону и поворачиваю налево там, где женщина поливает свой сад. Миновав памятник жертвам войны и дом мсье Пеллиго, еду прямо до дуба с вмятиной, там снова поворачиваю налево и высматриваю деревянный мостик без одной доски. Правильно?

– Мсье, – с восхищением отозвался Жан, – можно подумать, что вы родились в этой деревне!

Я все же нашел дорогу. Мадемуазель Убер не поливала сад перед своим домом, и красного коврика не было видно. На самом деле хозяйка дома сидела в кресле и спала на солнышке. Пришлось мне разбудить ее, чтобы убедиться, что она и впрямь мадемуазель Убер, у дома которой мне надлежит повернуть налево. На стволе дуба в самом деле была изрядная вмятина, из чего я заключил, что мсье Эролт потребил немало анисовки, прежде чем врезался в дерево на своей машине. У обнаруженного мною мостика действительно не хватало одной доски. Наставления селян всегда точны, какими бы загадочными они вам ни показались поначалу. Я покатил по изрытой колеями дорожке между зеленым лугом с кремовым пятнышком стада коров породы шароле и зарослями подсолнечника, обратившими дивные желто-черные лики к своему небесному кумиру. Проехав затем сквозь перелесок, я увидел на лужайке дом мсье Кло, длинный, низкий и белый, как яйцо голубки. Кровля была сложена из темной, как шоколад, толстой черепицы, расписанной золотистым лишайником. Перед домом стояли две машины – одна полицейская, другая, по всем признакам, принадлежащая врачу. Как только я выключил мотор, до моего слуха, заглушая храп Эсмеральды, донеслась странная какофония – крики, вопли, рев, плач, завывание и всеобщий скрежет зубовный. Из чего заключил – как оказалось, вполне справедливо, – что пропажа Эсмеральды не осталась незамеченной. Подойдя к неплотно закрытой входной двери, я взял изображающий руку, сжимающую меч, бронзовый дверной молоток и громко постучал. Шум в доме продолжался с прежней силой. Постучал снова – никого. Взявшись за ручку молотка покрепче, я принялся колотить дверь так, что она едва не сорвалась с петель. На секунду бедлам прекратился, затем дверь распахнулась, и передо мной возникла молодая женщина невиданной красоты. Растрепанные длинные волосы только прибавляли ей очарования, они были цвета вечерней зари, коего так стремится – чаще всего безуспешно – достичь каждый осенний лист. Под темными бровями, подобными крыльям альбатроса, сверкали огромные глаза чудесного золотисто-зеленого цвета. Форма и мягкость розовых губ этой красавицы подточили бы стойкость самого верного из мужей. Из чудных глаз струились по щекам слезы величиной с крупный брильянт.