Манговая дудочка - страница 17

— О бабушка! Моя мама будет так плакать! — взмолился он. — Я же никогда не рвал манго с твоего дерева… Моя мама будет очень плакать… — От ужаса Опу весь дрожал.

Хижину старухи, калитку, деревья, Нилу — всё мальчик видел словно сквозь туман. Всё вокруг будто исчезло, остались только он и пара горящих гневом глаз ведьмы Атури. И ещё где-то далеко-далеко была мама, которая звала его есть жареный рис.

Но через мгновение страх породил в Опу решимость. Издав вопль отчаяния, полумёртвый от ужаса, Опу в сгустившихся сумерках пустился бежать куда глаза глядят, продираясь сквозь заросли деревьев и кустарников.

Нилу бежал за ним…

«Я же им ничего плохого не сделала, — недоумевала старуха. — Совсем маленькие… Почему же они так испугались, увидев меня? Интересно, чьи это дети?..»

На этот раз отец, уходя из дому, взял Опу с собой.

— Дома нечего есть, — сказал он, — а там у Опу будет молока и масла вдоволь, там он поправится.

Опу никогда не уезжал из дому. Все его странствия ограничивались деревом мушмулы, которое росло на конце деревни, садом Гхоша́я, деревом чалте́[36] и самое большее — шоссе, ведущим на Нобабгонджу. Летними вечерами, когда бывало очень жарко, он ходил вместе с диди на берег реки.

Сегодня Опу впервые покидал свою деревню. Последнее время он даже плохо спал от волнения, всё высчитывал, сколько дней осталось до отъезда, и вот наконец наступил этот день.

Когда они вышли на дургапу́рскую дорогу, Опу спросил отца:

— Папа, а где железная дорога, по которой ходят поезда?

— Впереди, — ответил отец. — Мы пересечём её.

Однажды пропал их рыжий телёнок. Его искали дня два, но не могли нигде найти. Тогда Опу вместе с сестрой пошёл искать телёнка на южный луг.

Глядя на далёкий туманный край луга, за шоссе, диди вдруг предложила:

— Знаешь что, Опу? Давай-ка пойдём посмотрим на железную дорогу.

— На железную дорогу? — Опу удивлённо поглядел на Дургу. — Но ведь она очень далеко! Разве мы дойдём туда?

— Очень далеко? Кто тебе сказал? Она же вон там, за шоссе.

— Если близко, конечно, пойдём посмотрим. Может, мы увидим её даже с шоссе?

Дети вышли на шоссе и долго осматривались.

Наконец диди сказала:

— Очень далеко, Опу. Должно быть, нам не дойти туда. Её даже не видно. Если мы пойдём ещё дальше, как мы вернёмся назад?

Опу и хотелось пойти и в то же время было страшно. Он не мог оторвать взгляд от дальнего конца луга.

— Пошли, Опу, — вдруг решилась Дурга. — Мы только посмотрим и вернёмся. Ну как далеко может быть железная дорога? Мы вернёмся ещё до полудня. Может быть, увидим даже поезд. А маме скажем, что искали телёнка.

Сначала они огляделись — не видит ли их кто-нибудь. Потом спустились с шоссе и пошли напрямик через болотистый луг. Шли, шли, шли…

Вдруг прямо перед ними оказалось большое болото, заросшее высокой травой и пробковым дубом[37]. Там-то Опу с Дургой и заблудились. Впереди было видно болото, а слева и справа расстилались только рисовые поля и густые заросли тростника. Через заросли тростника пройти было невозможно, ноги вязли в грязи. К полудню стало так жарко, что, несмотря на зимнее время года, пот катился с них градом. Дурга порвала в нескольких местах своё сари. Опу пришлось вытаскивать из ног острые колючки. Дети уже не думали о железной дороге, они мечтали лишь об одном: как бы вернуться домой. Они зашли очень далеко, даже шоссе не было видно. Когда они наконец, с большим трудом перебравшись через болото и пройдя рисовое поле, опять поднялись на шоссе, было уже далеко за полдень. Дома Дурга старалась спасти свою и брата спины от наказания, она долго фантазировала, пытаясь скрыть правду и как-то объяснить, почему они вернулись так поздно.

И вот сейчас Опу выйдет к той самой железной дороге. И ему не надо торопиться, он не заблудится, и никто не будет его ругать.

Опу казалось, что они с отцом совсем недалеко отошли от дома, и вдруг он с удивлением увидел, что, пересекая луг, куда-то далеко уходит высокая насыпь.

На белых столбах кто-то натянул верёвки. Столбы и верёвки уходили вдаль, далеко-далеко…

— Смотри, сынок, — сказал отец, — это и есть железная дорога.