Марина Цветаева — Борис Бессарабов. Хроника 1921 года в документах. Дневники Ольги Бессарабовой. 1916—1925 - страница 55

, Александра Алексеевна здоровалась с Бруни, а Маша и Томас в один голос сказали: «Тетя Саша, я выхожу замуж». «За меня, за меня» — поспешил добавить Томас (вот с таким жестом рук, направленных к сердцу), так тетя Саша растерянно смотрела на всех троих.

Когда Томас и Маша бывают вместе, все тревоги старших улетают и сменяются улыбками. Томас уверяет, что для него «все решилось в первый вечер еще на лекции» и что он хочет «властвовать жизнь Маша». «Маша» у него выходит неповторимо для русского языка — не «щ» и не «ш», а нечто около того и другого, — «Маша». Уходя, Машенька застенчиво сказала Вавочке: «Константин Дмитриевич сердится, говорит, что не видит, чему тут радоваться». К.Д. Бальмонт, у которого дочь Нина[224], уже Машина подруга, и женатый на второй жене Елене[225], хоть Екатерина Алекс<еевна>[226] и жива, и живет у себя, где и сам Константин Дмитриевич живет. И ведь он совсем старый, а Маша совсем молодая. Вот чудак — влюблен в Машеньку. Пришло же ему это в голову!

Вечером собрались у Вавочки — я, Аллочка Тарасова, Лиля Шик и Таня Лурье; пошли все вместе к Новикову, писателю, Ивану Алексеевичу[227]. Он прочел нам свою пьесу «Ночной гость». Вся пьеса отталкивается (но все время напоминает и невольно сравнивается) с «Тот, который получает пощечины» Леонида Андреева. И если та написана широкими мазками, масляными красками и еще освещена яркими прожекторами, «Ночной гость» написан пастелью или акварелью, тонкой кисточкой или перышком. Начало сильно, глубоко забрано, но потом — «шесть полных ложек сиропа с деревянным маслом» — определила Таня Лурье. Эта резкость (на улице, далеко от дома писателя) — и какая-то правда была, неожиданна и поразительна при ее воздушно-красивом, цветочно-нежном и кротком лице. Жаль, что сироп запоминается и топит всю вещь. И умно, и страшно, и тонко, но все в сиропе! В пьесе есть такая фраза (она всем запомнилась и понравилась): «Одну женщину можно целовать, другую любить, а о третьей мечтать».

— Да, можно. Но противновато (опять Танечка).

Больше всего понравилась и заинтересовала меня жена Новикова красавица Ольга Константиновна[228]. Вся какая-то жемчужная, воздушно-голубая и совсем как будто молодая девушка, и так странно, что у нее есть большие дети. Во всех отношениях она показалась мне интереснее своего мужа, умнее, породистее, тоньше, значительнее, хоть она и просто жена писателя, а он сам писатель. У нее — все настоящее и драгоценное, а в нем — мешает какой-то тоже сироп, и смотрит не так, а нарочно как-то, и все на кого-то похоже (как не сама статуя, а гипсовый слепок). — Ну, это, может быть, так показалось случайно.

У них все очень уютно, изящно — такой хорошо устроенный кусочек Москвы в тихом переулке.

Хорошо слушающие лица были у Тани Лурье и у розовой Аллочки Тарасовой. А Лиля такая светская и элегантная девушка, что как-то не известно — слышала она что-нибудь или просто спокойно и красиво сидела. Но на улице оказалось, что она все прекрасно слышала и очень остроумно в лицах изобразила чуть-чуть-чуточку шаржируя, и получилось очень забавно.

Я как будто оступилась, расставаясь с Машенькой. Она мне была самой милой издевочек «Кружка Радости», а уж какие там есть хорошие девушки. Последнее с Машенькой собрание будет у нее — это будет «девичник». На этот раз мы ничего читать не будем, просто соберемся, побудем вместе «в честь Маши» и попрощаемся. Я как-то не осмеливаюсь осознать, что мне ее жалко, ведь все хорошо. Третьего февраля свадьба Маши, и в тот же день Мария Кристенсен уедет в Норвегию.

14 января 1917 года ночевала опять у Вавочки. У нее была Софочка Фрумкина — будущий член нашего Кружка. Ей всего 16 лет, но она уже самостоятельно путешествовала за границей и живет «как хочет» в противовес своей очень буржуазной семье. У нее почему-то «свое собственное» состояние. Ей очень трудно в своей семье, она думает, что в нашем Кружке есть живые люди. У нее вид изящной самостоятельной женщины. На еврейку она совсем не похожа — скорее на русскую миловидную купчиху, нос совсем уже русский, мило круглый, задорный. Она из тех некрасивых изящных женщин, которые всегда всем нравятся. В прическе, в одежде, в красивых руках, в манере держаться — сходство с портретом Марии Башкирцевой