Марина Цветаева — Борис Бессарабов. Хроника 1921 года в документах. Дневники Ольги Бессарабовой. 1916—1925 - страница 57

стр.

, о лагерях, о мерзком обычае «цуканья» (новичка ставят в дурацкие положения, смеются над ним, травят — испытывают характер и волю), о разных породах юнкеров. «Неприспособленные» — погибают, «рассуждающие» — мученики, «мрачные». Из этих категорий некоторые вешаются и стреляются, а большинство делаются самыми жестокими. О юнкерах — «пистолетах». Образец юнкера пистолета — Федя Богородский. Федя — поэт, художник-футурист, любитель сильных ощущений. Чтобы изучить цирковой мир — на время сделался кем-то в цирке (кувыркался или что-то такое), да чуть там и не застрял навек. Некоторые его приключения напомнили мне Стендаля-Бейля. Теперь он так объюнкерился, что в лазарете его стриженого не узнала его собственная мать. Он носил прежде длинные волосы, как Ленский. И вместе с волосами с него сошло прежнее, и совершенно искренно увлекся «пистолетством».

«Все доводит до совершенства» юнкер-пистолет — это приблизительно «comme il faut»[236] юноши Толстого, но с военными ухватками. Николай Григорьевич — «мрачный юнкер».

Сереже надоело все московское до тошноты. Поскорее хочется на фронт. Там хорошая встряска — вытрясает все лишнее.

— Сережа, а я очень люблю Москву. Не нарадуюсь на Москву.

— Вы в оазисе, а судите о пустыне. Вы Москву еще и во сне не видели, Олечка.

— Покажите мне Москву.

— Если бы Вам кто-нибудь показал Москву, ту, от которой меня тошнит, я бы его застрелил. А оазис Москвы — все эти ваши премьеры, концерты, лекции, музеи с галереями и генеральными репетициями и вернисажами. — Вы знаете…

— Вы имеете в виду Хитровку?

— Нет, Олечка. Совсем наоборот.

И он резко убрал со спинки дивана руку, по которой скользнула моя коса. Левая коса лежала на двух диванных подушках, прислоненных к стене. Это Шура любовалась на «бронзовую змею на подушках».


13 января. Москва — Воронеж
В.Г. Мирович — В.Ф. Малахиевой

Мамочка, спасибо, родная, за чулки и за снеди родительские. Вчера был шумно-радостный день из-за приезда Лисиного. Прочла со слезами в душе твои слепенькие строчки, за них больше всего спасибо. Лис много рассказывал о вас с Лелей и о своем береге, о братьях. Тут же ворочал свои отъездные пакеты Константинов, он вчера уехал в свое село Красное. Михаил Владимирович помогал ему в упаковке, все кормились лепешками и колбасами.

А потом пришел унтер-офицер с заявлением, что был в походе, отпущен не в очередь за хорошее поведение и страшно хочет есть. Накормили и его все из той же кошницы и двугривенный передали. Еще раз он говорил, что очень будет хлопотать об устроении на февраль в Воронеже. В 9 часов всем семейством мы пошли к Ильинским, где встретили нас плеском радости. Оля с обвязанной головой, но уже сидит и мечтает о танцах. Напоили нас всех чаем с вареньем и на дорогу дали два хлебца ржаных (в Москве из-за них хвосты на три версты, и кто может, печет хлеб дома).

Сегодня обновила с удовольствием чулки. 12 градусов мороза. А мне вечером с моими Лилями, Танями и Лисами идти далеко на чтение одной пьесы, к писателю Новикову — это один из моих старых друзей, недавно он женился на жене и двух детях ее — одному 10, другой 4 года.

Рада я Лисику, как детищу родному, и он от радости ночевать у меня остался, и сегодня никуда не пошел.

Целую, мамочка, тебя и Лелю, а 15 копеек за здоровье твоих глазок первому слепенькому отдам. В.


15 января

«Кружок Радости»[237]. Собрание 11-е у Ильинских. Таня Березовская (дочь Льва Исааковича Шестова) прочла о «злой радости».

Запись о вечере — пишет сама Таня:

«Были — Оля (Бессарабова), Аллочка (Тарасова), Нина (Бальмонт), Таня (Балицкая), Таня (Березовская), Оля (Ильинская), Софочка (Фрумкина) и Варвара Григорьевна (Мирович).

1. Мелкое злорадство жизни от скуки и одиночества. Онегин, Печорин.

2. Злая радость шекспировского Ричарда III.

3. Злая радость Яго (Отелло).

Злая радость как источник несчастий человеческой жизни. Злая же радость вытекает часто из равнодушия. Совершенный тип злой радости — Яго. В нем нет раскаяния до самого конца трагедии. Говорили о радости своей победы и о радости чужого поражения. Первая опаснее и соблазнительнее, так как из этого материала созданы герои.