Марина Цветаева - страница 18
В 1904 году в конце школьного семестра семья воссоединилась в Германии. Цветаев приехал из России, Мария Александровна — из Италии, и они вместе провели лето в Шварцвальде. Будущее казалось безопасным и обнадеживающим: мать останется в Германии, чтобы привыкнуть к более холодному климату. И если все пойдет по плану, грядущим летом она сможет вернуться в Россию, сначала в Крым, а потом в Москву, домой.
На следующий 1904–1905 учебный год Марина и Ася поступили в пансион сестер Бринк во Фрейбурге. Девочки возненавидели пансион Бринк с его строгой немецкой дисциплиной, скукой и «тушеным ревенем». Мать понимала их бедственное положение и каждый день забирала их на три часа в чистенькую комнату в мансарде, которую сняла неподалеку. И как всегда они читали, предавались воспоминаниям и мечтали о будущем, в котором они навсегда останутся вместе. В субботу девочки оставались на ночь.
Этой осенью Мария Александровна, похоже, чувствовала себя лучше. Она посещала лекции по анатомии во Фрейбургском университете, планировала изучать испанский, прошла прослушивание в знаменитом хоре и была принята. Но предчувствие смерти все еще витало в воздухе. «Жизнь пролетит и все пройдет и закончится, — говорила-мать, — и кто-то другой будет сидеть за роялем. Меня с вами больше не будет». Зимой у матери случился рецидив, потрясший всех. Вернувшись с выступления хора, Мария Александровна слегла. Лихорадка продолжалась, и, по совету докторов, решено было вызвать ее мужа. Прогнозы оставались неясными.
И тут им телеграфировали: «Пожар в музее!» Хотя он был вскоре потушен, Цветаев вернулся в Москву. Мария Александровна тоже была огорчена. Она отвечала за всю иностранную корреспонденцию, обладая особенным даром соединять деловые и личные отношения.
«Главной же тайной ее успеха были, конечно, не словесные обороты; которые есть только слуги, а тот сердечный жар, без которого словесный дар — ничто. И, говоря о ее помощи отцу, я прежде всего говорю о неослабности ее духовного участия, чуде женской причастности, вхождения во все и выхождения из всего — победителем. Помогать музею было прежде всего духовно помогать отцу: верить в него, а когда нужно, и за него».
После короткой госпитализации мать поместили в санаторий, но было очевидно, что болезнь ее не побеждена. Между тем школьная жизнь Марины и Аси не стала легче. У Марины возникли неприятности с учителями, и только особенное положение спасло девочек от исключения.
К неприятностям Марины добавилось и горе от известий о смерти Сергея и Нади. «Я совершенно распустилась, — писала она много лет спустя. — Целых два года я любила ее (Надю), я все время видела ее во сне, и я помню эти сны! И почему я не умерла тогда (не вырвалась вслед за ней), не знаю… Я тайно храню эту любовь до сих пор — да, до сих пор! Я пронесла ее в себе сквозь 1905-й год». Надя была первой фантастической любовью Марины. Чтобы чувствовать себя живой, Марина должна была наслаждаться «тайным жаром» эмоций. Надя была прекрасной, романтичной, обреченной и недостижимой. Разлука и смерть — любовь в отсутствие — станут излюбленными темами Цветаевой.
Когда начались летние каникулы, девочки вместе с отцом переехали в гостиницу возле санатория матери. Они чувствовали себя одинокими и потерянными, ощущая потребность отца в поддержке. Возможно, сначала он рассказывал им о музее, брал в длинные прогулки и разделял их тревоги. Несколько недель спустя мать, чье состояние не улучшилось, переехала из санатория в гостиницу. Семья начала строить планы о возвращении домой.
Россия была в смятении. В феврале 1904 года Япония атаковала Порт-Артур, принадлежащий России с 1900 года. Россия отказалась от переговоров, рассчитывая на легкую победу над более слабой японской армией. Но война была непопулярной, и боевой дух русской армии слабым. Порт-Артур был сдан японцам, а русский флот разбит в битве при Цусиме.