Марина - страница 30
— Ты устала, наверное… Давай, я готовлю обед, а ты бери свои кроссворды и ко мне на кухню. Между прочим, у тебя там есть ошибки…
Вот так, простенько и ненавязчиво: у тебя в кроссвордах есть ошибки, И если у тебя хватит мозгов, ты примешь все как должное, и знание языка, и то, что это от тебя скрыли. И не будешь при этом ни обижаться, ни задавать глупых вопросов. Ладно, я человек сговорчивый, буду хорошей девочкой.
Все время пока Вадим готовил, пока мы поглощали приготовленное и исправляли мои кроссвордные ляпы, я ждала, что Вадим начнет рассказывать о своем расследовании. Однако он не спешил.
Глава 7
И тут зазвонил телефон. Скоропад приглашал меня поговорить. В свете вчерашней находки это было вполне естественно, но мне стало вдруг очень страшно. Вчера Вадим довольно доходчиво объяснил мне, что все до сих пор всплывшее по делу Швертфегера бросает тень подозрения только на меня. И что же мне делать? Вадим, понаблюдав за моими хаотичными метаниями по комнатам в поисках соответствующей моменту одежды, подошел ко мне. Он сжал мои дрожащие пальцы в своих горячих ладонях и сказал:
— Я иду с тобой. Не бойся, девочка. Все будет хорошо…
Не скажу, что сразу так и успокоилась. Мне, конечно, стало немного легче, но вдруг Скоропаду вздумается арестовать меня по подозрению и т. д.? Господи! Лучше бы я об этом не думала! Слезы потекли по моим щекам, я разревелась. Попытки Вадима успокоить меня привели только к тому, что мне стало еще хуже. Я готова была вопить от бессилия, что-либо изменить. Вадим быстро понял, что уговаривать меня бессмысленно и присел к телефону. Он с кем-то разговаривал, кому-то назначал встречу, а я пыталась в ванной жалкой струйкой холодной воды из-под крана остановить водопад своих слез…
Когда я вышла из ванной в распухшим носом и красными, едва видящими от слез глазами, Вадим усадил меня в кресло к журнальному столику.
— Марина, подпиши, пожалуйста, договор о том, что ты нанимаешь меня для расследования обстоятельств дела Швертфегера. Вот здесь и еще здесь… И вот еще подпиши договор, что ты нанимаешь адвокатом Ивана Сергейченко. Не волнуйся об оплате. Это я беру на себя. Ваня — мой друг. Он тебе поможет…
Я подписала все, что он мне предложил. И мы поехали к Скоропаду. Причем прежде, чем мы вышли из квартиры, Вадим закрыл балконную дверь на обе защелки, а потом еще и подергал ее, проверяя, хорошо ли она закрыта. Меня это удивило:
— Вадим, на балконе кошачий туалет…
— Ничего, если не дотерпят до нашего возвращения, придется убирать.
Его машина была припаркована на платной стоянке рядом с моим домом. Доехали мы быстро и за всю дорогу не сказали друг другу ни одного слова. Перед крыльцом ГУВД нас ждал светловолосый великан лет тридцати пяти.
— Знакомьтесь. Марина, это мой друг — Ваня Сергейченко, теперь твой адвокат и ко всем его достоинствам еще и хороший детектив. Он в курсе всего происходящего и пойдет с тобой к Скоропаду…
Одному небу известно, как я выдержала этот допрос. Да, это был самый настоящий допрос. От скоропадовского ко мне расположения ровным счетом ничего не осталось. Разговаривал он со мной, как с конченой рецидивисткой, несмотря на то, что Сергеиченко его время от времени одергивал. Вообще — то, как я заметила, Скоропада неприятно удивило, что у меня есть адвокат. Он, наверное, решил, что если я пришла с адвокатом, то у меня рыльце не то чтобы в пушку, а просто-таки густой щетиной преступности заросло. Все закончилось тем, что я дала подписку о невыезде.
Все же хорошо, что рядом со мной Вадим. Если бы не он, то направилась бы я прямехонько домой и проревела бы весь вечер, всю ночь и кто знает, возможно, и весь завтрашний день. Но Вадим повез меня в маленькое кафе на Андреевский спуск, где готовят огромные вкусные бифштексы и что самое главное, там играли на гитарах и пели два студента консерватории. Их репертуар не отличался особой изысканностью, в основном они пели красивые лирические баллады. Я ела, слушала, пила кампари и время от времени всхлипывала. Вадим как-то слегка отстранение наблюдал за мной.
По дороге домой, я вдруг вспомнила про бедных кошек, оставшихся без туалета.